Подъем Китая в качестве основного игрока капиталистической мировой экономики может стать одним из самых значительных событий первой половины двадцать первого века[1]. После более двух десятилетий неизменно быстрого экономического роста Китаю в настоящее время принадлежит — если учитывать паритет покупательной способности — 12% мирового производства, и он выступает в качестве второй по величине экономики в мире. Китай превратился в центр мирового промышленного экспорта и играет важную роль в финансировании дефицита текущего счета США.

Некоторые считают, что он может занять место США и стать новым гегемоном. Например, Джованни Арриги[2] возлагает большие надежды на возрождение китайской цивилизации; он надеется, что вновь возникающая синоцентричная цивилизация будет проводить достойные решения системных проблем, оставшихся после гегемонии США, и приведет к трансформации современного мира в содружество культур. Иштван Месарош[3] в своем интервью выразил надежду на то, что «Китай является силой, которая может оказать сопротивление нынешнему американскому господству».

В связи со всем этим возникают вопросы. Во-первых, о том, как китайские внутренние социально-экономические отношения и классовая структура развивались за последние четверть века. Во-вторых, такой вопрос: каким образом растущее значение Китая в капиталистической мировой экономике скажется на сегодняшнем и будущем функционировании существующей мировой системы? В-третьих, есть вопрос и о том, в какой степени трансформация Китая в настоящее время может подготовить условия для дальнейших революционных преобразований как в самой стране, так и в остальном мире.

Капиталистическое развитие в Китае

Иштван Месарош совершенно справедливо указал на то, что у Китая нет возможности стать «большой капиталистической страной» в том смысле, что существующая мировая система не может принять повышения Китая до ранга ключевого государства. Это, однако, вопрос совершенно отдельный от того, как развивались внутренние социально-экономические отношения в Китае, и того, какой характер эти отношения приняли.

Коротко говоря, за последнюю четверть века, в последовательной классовой борьбе, китайские рабочие и крестьяне в значительной степени потеряли обширные социальные и экономические права, которыми они обладали в годы маоистского революционного социализма, а социально-экономическая система Китая претерпела кардинальные изменения. На государственный сектор теперь приходится не более одной трети национального производства, а работники государственного сектора в значительной степени сведены к положению наемных работников под постоянной угрозой безработицы. В остальной части экономики преобладают производство для получения прибыли и отношения наемного труда. Тот факт, что китайское правительство вводит «политическое регулирование», которое обеспечивает «эту абсурдно дешевую рабочую силу», не делает китайскую экономику менее капиталистической. Наоборот, это лишь свидетельствует о сотрудничестве между китайским государством и транснациональным капиталом и о политической слабости китайского рабочего класса в настоящий момент.

Однако расширение китайского капитализма не лишено противоречий. Вообще-то оно даже может оказать весьма дестабилизирующее воздействие на существующую мировую систему в ближайшие десятилетия.

Китай в центре глобальной капиталистической нестабильности

Капиталистические «реформы» привели к росту неравенства в доходах и распределении благосостояния и к абсолютному обнищанию среди широких слоев трудящихся. Поскольку реальные доходы трудящихся стагнируют, массовое потребление отстает от темпов экономического роста, и расширение китайской экономики стало все более зависимым от иностранных инвестиций и экспорта, особенно экспорта на рынки США.

Китайская стратегия роста за счет экспорта значительно усилила мировое перепроизводство и повысила конкурентное давление на остальную периферию. Огромный избыток рабочей силы в Китае добавился к глобальной резервной армии труда, подорвав позицию рабочего класса во многих странах.

В рамках неолиберального режима глобальная экономика имеет тенденцию к стагнации и характеризуется растущей нестабильностью. Она не спустилась по порочной нисходящей спирали в основном потому, что американская экономика, с учетом ее ведущей позиции, сумела расти относительно быстрыми темпами, накачивая спрос в остальных секторах. Диспропорции в структуре глобального экономического роста привели к постоянно увеличивающемуся дефициту текущего счета в США. Штаты уже поглощают около 80% мировых излишков сбережений. Дефицит текущего счета продолжает расти, приток частного капитала становится все более неадекватным, и центральные азиатские банки играют все более важную роль в финансировании дефицита.

Китай имеет решающее значение для азиатских экономик. Имея большой запас дешевой рабочей силы, он стал центром регионального экспортного накопления. Его валютные резервы отражают не только положительное сальдо торгового баланса, но и приток капитала из других азиатских экономик, таких как японская, корейская, тайваньская и гонконгская. Центральный банк Китая, по сути, переправляет излишки сбережений Азии в долларовые активы.

Когда китайский центральный банк аккумулирует валютные резервы, он генерирует денежную массу, ведущую к кредитному взрыву в банковском секторе, что, в свою очередь, приводит к спекулятивному инвестиционному буму и мыльным пузырям в поле собственности. Китайский инвестиционный бум не может быть устойчивым, поскольку он выливается в огромный избыток производственных мощностей и уже создал препятствия в обращении нескольких ключевых товаров, таких как продовольствие и нефть, поднимая на них цены. С учетом центральной роли Китая в азиатской модели экспорта, когда пузырь лопнет, он может обрушить не только китайскую экономику, но и экономики других азиатских стран, чей рост зависит от экспорта в Китай. С избыточными мощностями, которые оставит за собой лопнувший пузырь, глобальная экономика может столкнуться с дефляцией. В ином случае, если крупные центральные банки попытаются смягчить глобальную рецессию и свободную валютную политику, рост цен на нефть и продукты питания может привести к глобальной стагфляции.

В то время как глобальные дисбалансы и дефицит текущего счета США продолжат расти, мировая экономика столкнется со все более крупными и более разрушительными пузырями. Похоже, что Китай стал эпицентром последней стадии глобальной нестабильности. Как сказал Стивен Роуч, главный экономист «Морган Стэнли», «в мире, где динамика роста в настоящее время фактически определяется лишь одним потребителем — Америкой — и только одним производителем — Китаем, — невелики шансы на то, что такая все более уязвимая схема может быть устойчивой. Китай, вероятно, самое слабое звено в этой цепи». Давайте посмотрим, что будет, если китайский капитализм и неолиберальный глобальный режим смогут пережить такие разрушительные — чем, дальше, тем больше — пузыри и кризисы.

Экологические ограничения накопления

Капиталистическое развитие в Китае привело не только к социальным разрушениям, но и к истощению ресурсов и деградации окружающей среды. По словам Лестера Р. Брауна, директора Института политики Земли, «Китай превышает пропускную способность экосистем — чрезмерной вспашкой своих земель, чрезмерным выпасом на своих пастбищах, чрезмерной вырубкой лесов, чрезмерной выкачкой водоносного слоя». Когда нехватка воды и эрозия почвы станут более опасными, производство зерна в Китае продолжит стагнировать, а потом упадет, угрожая поднять мировые цены на продовольствие.

Быстрое накопление в Китае углубило мировой энергетический кризис. Потребление нефти здесь, как ожидается, удвоится в ближайшее десятилетие. Принимая во внимание воздействие потребления Китаем нефти на нефтяные цены, стране, возможно, придется потратить 300 млрд. долларов США на импорт сырой нефти и связанных с ней продуктов к 2014 году, что будет непосильным бременем для китайской экономики. Китай, быстро догнав США, станет крупнейшим источником выброса парниковых газов и главным виновником одной из самых серьезных всемирных экологических проблем — глобального потепления. Возможные разрушительные последствия для окружающей среды и глобальной геополитики трудно предсказать.

И поэтому Иштван Месарош совершенно прав, утверждая, что «когда вы думаете о развитии китайского капиталистического обмена с остальным миром, он не является надежным с капиталистической точки зрения, он не настолько надежен, чтобы действовать неопределенно долго ... это может быть только катастрофой для всех нас».

Социализм или варварство?

С начала 1980-х годов под названием «рыночных реформ» в Китае последовательно внедрялась капиталистическая модель развития, основанная на эксплуатации широких масс трудящихся, господстве иностранного капитала и зависимости от экспорта на зарубежные рынки. Несмотря на быстрое развитие, такая модель вызвала растущие экономические, социальные и экологические противоречия. Даже если китайский капитализм сможет пережить разрушительные последствия глобального экономического кризиса, это будет незадолго до того, когда он столкнется с экологическими пределами накопления.

Капиталистическое развитие в Китае вызвало поразительную социальную поляризацию, и все более широкие слои трудящихся страдают от абсолютного обнищания. Поскольку «рыночные реформы» продолжаются, социальная база капиталистического развития становится все более узкой. Рост общественных противоречий нашел отражение в идеологической сфере. Китайские интеллектуалы выступили, в той или иной степени, с критикой свободного рынка, капитализма и империалистического господства. Это контрастирует с идеологическими условиями в Восточной Европе и Китае до 1989 года, когда независимые интеллектуалы в подавляющем большинстве были под влиянием неолиберальных идей. Поскольку Китай переживает опыт быстрой индустриализации и урбанизации, его классовая структура существенно изменяется. Доля пролетарских и полупролетарских наемных работников в общей численности населения сильно возросла. Прошлый исторический опыт свидетельствует о том, что, когда степень пролетаризации возрастает, пролетарские и полупролетарские работники, как правило, требуют расширения спектра политических и социальных прав. Эти требования могут накладываться на растущее давление на режим накопления капитала в Китае.

В будущем, если появившиеся антикапиталистические критически настроенные интеллектуалы смогут объединить силы с растущим сопротивлением китайского рабочего класса, то, возможно, не придется долго ждать того, что мощная революционная социалистическая сила вновь появится в Китае. С учетом огромной численности населения и территории страны, революционные изменения на китайской политической сцене могут иметь значительные глобальные последствия.

По этой теме читайте также:

Примечания: