Не нужно искать особых аргументов, чтобы развенчать миф о единстве русской эмиграции, ее особой исторической миссии и значении ее философской мысли для развития мысли западной. Достаточно обратиться к документам эпохи – письмам, газетным статьям и все тем же мемуарам. Они так красноречивы, что почти не требуют комментариев.
Из переписки евразийцев П.П. Сувчинского и Н.С. Трубецкого:
<…> Приезд высланных я переживаю как величайшее бедствие. Когда приехала первая группа (Франк, Бердяев, Ильин) в этом был какой-то индивидуальный отбор людей. Теперь же попросту, как кусок дерна с одного кладбища на другое, как кусок мертвой кожи пересадили окончательно отживший культурный пласт из России в Берлин – для чего? – Конечно, для того, чтобы возглавить эмиграцию, говорить от ее имени и тем самым не позволить народиться ничему новому, живому и, следовательно, опасному для большевиков. Ведь если Ленин, говоря и действуя от имени России, по существу ничего общего с ней не имеет, но ведь и та интеллигенция, которая, конечно, с расчетом выслана большевиками, никого больше не представляет и будет только компрометировать эмигрантские новые поколения. Если бы видели, какую пошлость развели г-да Гессены[123] и прочие мерзавцы! Побежали на вокзал, сразу кого-то «кооптировали» в свои дохлые группы и партии, словом, обрадовались страшно. А какая польза? Что делается в Праге? Есть ли связь студенчества с профессурой? В том-то и горе, что вся русская профессура старшего современного поколения не столько явление академически-научное, сколько специфическая культурная порода людей, оторванная от существа России и характерная лишь для определенного исторического периода. Положительно, дьявольски умны большевики! Будет на что кивать в России! – Вы нас не хотите, а кроме нас есть только «Руль», «Дни», Кускова, «Накануне» и, право, мы большевики лучше![124]
<…> Воздух чист и небо сине,
В сердце мир и благодать.
Даже… Мартову в Берлине
Не хочу я зла желать.
– Он, наверное, не знает,
Эта высохшая тля,
Как внезапно расцветает
Сердце, небо и земля!
Дон-Аминадо. «Карнавал»
Другой документ – заметка из монархической газеты – еще более резок и провокативен:
<…> в Берлине, среди русской эмиграции возник вполне естественно вопрос: чем руководствовалась, собственно говоря, советская власть <…>
<…> Участились расстрелы, массами высылают представителей умственного труда в советские губернии, где они в тяжелейших условиях концентрационных лагерей, разумеется, обречены на гибель. <…>
В чем же дело? <…> Почему одним дарят свободу, возможность выезда из советской тюрьмы за границу, а другие обрекаются на лютые муки и смерть?
Вопрос тем более основательный, что многие из этих счастливчиков хорошо одеты, имеют веселый вид и приехали сюда с деньгами.
Судите сами. Профессора собираются открыть в Берлине русский университет. Хотят с места же открыть 3 факультета. Приехали, значит, надолго; о возможности скорого возвращения на родину не помышляют.
Откуда же средства на организацию университета? Говорят, что средства предоставлены сменовеховцами…
<…> очевидно, что советская власть принимает все меры для разложения кристаллизирующихся за границей монархических групп.
<…> Под подкупающей личиной «пострадавших», жертв большевистского засилия могут оказаться и прямые агенты советской власти, специально подосланные для пропаганды среди эмиграции.
<…> Подарив эмиграции ничему не научившихся «демократов» крайне левого толка, советская власть поступила буквально так же, как в свое время немцы, когда они доставили нам в Петербург в запломбированном вагоне целый букет коммунистов с Лениным и Троцким во главе…[125]
Не было мира и единомыслия и среди самих высланных. Самые известные персоны, чьи имена звучали наиболее авторитетно для эмигрантской публики, были сразу ангажированы различными обществами выступить с докладами о современном положении в России.
Одним из первых на общем собрании Союза русских журналистов и литераторов в Берлине делал доклад проф. П.А. Сорокин. Представленная им характеристика советского общества, во-первых, ярко продемонстрировала его отношение к России и ее народу, – кажется, будто речь шла не о людях – в лучшем случае, о собаках или домашней скотине, а во-вторых, дала начало острой газетной полемике. Вот некоторые из сорокинских тезисов:
<…> Деградация [русского народа] произошла и в качественном отношении, т.к. погибли элементы наилучшие по своим биологическим и интеллектуальным качествам. Остался второсортный человеческий материал, произведен, то есть, «отбор шиворот на выворот». А история падения крупных государственных образований учит, что такой отбор является одним из важных факторов гибели.
Далее надо учесть влияние наследственности на будущие судьбы России, так как плохое поколение даст и плохое потомство.
<…> Ужасную картину представляет и половая распущенность населения. Правда, против нее начинается реакция, особенно среди женщин[126].
Более подробно эти тезисы Сорокин изложил в статье «Нравственное и умственное состояние современной России»[127].
Вчерашние «попутчики» обрушились на г-на Сорокина за необоснованное обвинение русского народа в безнравственности, выдвигая аргументы, в сущности, в поддержку… Ленина (вспомним его статью «О значении воинствующего материализма»). А.Б. Петрищев, беллетрист и публицист, высланный из России 10 ноября 1922 г., свидетельствовал:
<…> Лично я всего лишь три недели тому назад был в России. Но ничего такого, о чем слышу и читаю, не замечал: и семьи в России существуют, и брак не исчез, и не сменился он беспорядочным сожительством, и кричать о сплошном разврате не вижу достаточных оснований.
Говорят:
Помилуйте, а большевистский декрет о гражданском браке и разводе?
Я не склонен защищать юридическую конструкцию этого декрета. Но совершенно не понимаю, что ужасного находят в его основных принципиальных положениях. Необязательность церковного венчания? Но ведь этот принцип принят, узаконен чуть ли не во всех культурных – «буржуазных» – странах. Свободный от церковных канонов, но регулируемый государственной властью развод? Но и это принято, узаконено в самых приличных европейских домах.
<…> Говорят:
Браки заключаются на 2 дня: сегодня повенчались – завтра разводятся.
Бывает, кстати сказать, – и при самодержавии бывало. И при узаконенной свободе развода такого рода случаи протекают теперь не так болезненно, как прежде.
<…> не хорошо на основании только деталей характеризовать нравственность целого народа. Это значит не понимать главных причин быта, основных его устоев. Ошибка, которую характеризует старая пословица:
Из-за деревьев люди не видят леса.[128]
Затем Петрищев и Сорокин еще раз обменялись любезностями на страницах «Дней» и «Руля»[129], но так ни о чем и не договорились. В конце концов в их спор вмешалась Е.К. Брешко-Брешковская, один из организаторов и лидеров партии эсеров, «бабушка русской революции»:
<…> должны понять, наконец, слепые, что самый ужас происходящего доказывает только одно: безмерность мучений народа-гиганта века минувшего века терпевшего. Но и теперь, – когда сила необузданного гнева обрушилась на него самого, когда он страдает смертельно от собственного размаха, – и теперь народ все-таки говорит: «много терпели – еще потерпим, лишь бы прошлое не вернулось».
Хорошо же было это прошлое!
Не так, конечно, думают те, которые еще вчера были в верхнем гнетущем пласте народа. «Прошлое» им кажется раем земным по сравнению с тем будущим, за которое народ сейчас распинает себя на кресте. Не свобода, не равенство нужны им, а возврат, если не к форме, то во всяком случае к существу старого. <…>
Неудивительно, что две столь противоположные психологии «низов» и «верхов» вызывают различное отношение к одним и тем же историческим явлениям. Народ, не зная истории, чутьем понимает, что решительная борьба за право не пройдет бесследно, что расширит она дорогу к свободе, несмотря на все ошибки, несмотря на все преступления новых насильников. <…>
Отсюда две несовместимые перспективы жизни, между которыми примирения быть не может. <…>[130]
Примечания