Последние два-три года характеризуются началом приобретающей все больший размах дискуссии по основным проблемам теории национального вопроса. В ней принимают участие и историки, и этнографы, и философы, и юристы[1]. Потребность в такого рода дискуссии назрела уже давно. За последние полвека произошли грандиозные перемены в национальных отношениях в СССР. Развернулось могучее национальное движение в странах Азии, Африки, Латинской Америки. На наших глазах происходит процесс формирования новых азиатских и африканских наций. Со­ветские ученые уделяют большое внимание изучению этого процесса. В их трудах приведен и систематизирован огромный фактический материал[2]. Вместе с тем бросается в глаза определенный разрыв между накоп­лением фактических данных и их теоретической разработкой. Преодолению этого разрыва может содействовать глубокое изучение большевист­ской теоретической мысли по национальному вопросу, прежде всего трудов В.И. Ленина <...>.

Как известно, В.И. Ленин стал проявлять интерес к национальному вопросу и начал его изучение с первых шагов своей революционной дея­тельности в таких работах, как: «По поводу так называемого вопроса о “рынках”» (1893), «Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?» (1894), «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» (1894), «Проект и объяснение программы социал-демократической партии» (1895). Последняя статья знаменовала начало борьбы за революционную программу пролетарской партии но­вого типа, борьбы, завершившейся в области национального вопроса, включением в программу «9-го параграфа», признававшего «право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства»[3]. Много внимания уделил В.И. Ленин национальному вопросу в России, разоблачению мирового колониализма и проблеме «пробуждения Азии» в период первой русской революции 1905-1907 гг. и в последующие годы, вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции, а затем в принципиально новых исторических условиях – национальной политике /106/ советской власти и национально-освободительному движению в стра­нах Востока в период общего кризиса капитализма.

В настоящей статье делается попытка осмыслить содержание и значение теоретической разработки В.И. Лениным национального вопроса в относительно небольшой отрезок времени, в 1912-1914 гг. Эти годы в силу исторических обстоятельств оказались периодом наиболее ин­тенсивных занятий В.И. Ленина проблемами национальных движений, в эти годы были написаны и опубликованы В.И. Лениным два таких основополагающих труда по национальному вопросу, как знаменитые «Критические заметки по национальному вопросу» и «О праве наций на самоопределение». Начиная с января 1912 г. и вплоть до июля 1914 г., (накануне первой империалистической войны) В.И. Ленин в условиях продолжавшегося революционного подъема в России, в борьбе за укрепление марксистской партии нового типа отстаивал идеологию последо­вательного пролетарского интернационализма и провел в области теоре­тической разработки национального вопроса поистине титаническую работу. Он составил важнейшие партийные документы в этой области: на Пражской Всероссийской конференции РСДРП в январе 1912 г. – резолюции: «Об отсутствии делегатов от национальных центров на обще­партийной конференции», «О нападении русского правительства на Персию», «О китайской революции», «О политике царизма по отношению к Финляндии»[4]; на Краковском «февральском» совещании ЦК РСДРП с партийными работниками в декабре 1912 – январе 1913 г. – «О “нацио­нальных” с.-д. организациях»[5]; на Поронинском «летнем» совещании ЦК РСДРП с партийными работниками в октябре 1913 г. – резолюцию «По национальному вопросу», которая рассматривалась как предложение о национальной программе партии[6]; к IV съезду социал-демократии Латышского края в 1913 г. – проект платформы, содержавший важнейший раздел: «Национальный вопрос»[7]. В.И. Ленин написал за этот пе­риод не менее 30 статей по национальному вопросу (в том числе, кроме названных, «Демократия и народничество в Китае», «Новая глава все­мирной истории», «Кадеты и националисты», «Обновленный Китай», «Балканская война и буржуазный шовинизм», «Сепаратисты в России и сепаратисты в Австрии», «Пробуждение Азии», «Рабочий класс и нацио­нальный вопрос», «Отсталая Европа и передовая Азия», «Kaдеты об украинском вопросе», «Либералы и демократы в вопросе о языках», «О “культурно-национальной” автономии», «О национальной программе РСДРП», «К вопросу о национальной политике» и др.), множество писем теоретического содержания, прочитал рефераты по национальному во­просу в разных городах – в Париже, Брюсселе, Льеже, Лейпциге, Кра­кове, Цюрихе, Женеве, Лозанне и Берне. Конспекты, подготовительные работы, тезисы рефератов и заметки по национальному вопросу, написан­ные В.И. Лениным в эти годы, составляют основное содержание известных «Ленинских сборников»[8]. Это – подлинная сокровищница теорети­ческой мысли, которая составляет фундамент марксистско-ленинской теории национального вопроса и поныне сохраняет свое значение и актуальность. Характеристика совокупности этих работ может быть лучше всего выражена словами В.И. Ленина, относящимися к оценке переписки Маркса и Энгельса:

«Если попытаться одним словом определить, так /107/ сказать, фокус всей переписки, – тот центральный пункт, к которому сходится вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей, то это слово «диалектика»[9].

В.И. Ленин стремится к наибольшей – полноте и всесторонности при исследовании национального вопроса, к анализу его во всех опосредствованиях и в конкретно-историческом развитии. При необходимости В.И. Ленин уделяет должное внимание некоторым делениям и выявлению важнейших решающих признаков изучаемого объекта, никогда, однако, не впадая в игру дефинициями, не укладывая в их прокрустово ложе живое явление, а стремясь раскрыть глубокую сущность национальных движений и процессов. Именно поэтому в раз­бираемых работах В.И. Ленина по национальному вопросу, как и во всем его научном творчестве, сочетается разрешение программных вопросов своего времени (бывших актуальными вплоть до 1917 г.) и развитие общеметодологических основ теории национального вопроса, сохранивших свое значение до настоящего времени. При этом, опять-таки как и во всей своей теоретической деятельности, В.И. Ленин критически учитывал предшествующую марксистскую литературу, привлекал к теоретической разработке единомышленников и непрерывно развивал свои положения на основе обобщения опыта истории, революционной борьбы и рабочего движения – в острой идейной полемике с национал-шовинизмом и ниги­листическим отношением к национальному вопросу.

I

Из работ марксистких авторов начала века В.И. Ленин выделял статьи К. Каутского, О. Бауэра, К. Реннера, Р. Люксембург и А. Паннекука. В.И. Ленин особо отмечал существование двух концепций по национальному вопросу: психологической теории О. Бауэра и К. Рен­нера (Р. Шпрингера) и историко-экономической теории К. Каутского. Сравнительную характеристику этих двух концепций мы находим в «Те­зисах реферата по национальному вопросу» и материалах к реферату «Национальный вопрос» (начало 1914 г.)[10]. Упоминает о них В.И. Ленин и в работе «О праве наций на самоопределение»: «Прав ли Каутский с его историко-экономической теорией или Бауэр, теория которого является в основе своей, психологической?»[11].

В.И. Ленин резко критикует психологическую теорию О. Бауэра и К. Реннера.

«Что такое нация? – спрашивает О. Бауэр. – Представ­ляет ли она собой группу людей, отличающуюся общностью происхожде­ния? Но итальянцы происходят от этрусков, римлян, кельтов, германцев, греков и сарацинов, современные французы - от галлов, римлян, брит­тов и германцев, современные немцы от германцев, кельтов, славян»[12].

Не может быть нация определена и как языковая общность, ибо, с одной стороны, несколько наций могут иметь общий язык (ирландцы и англи­чане, сербы и хорваты), а с другой – люди, принадлежащие к одной нации, могут говорить на разных языках (ирландцы, евреи). Наконец, не обра­зует нации и сознание принадлежности к ней. В основу своего определения нации О. Бауэр положил понятие национального характера, под которым он понимал комплекс физических и духовных качеств, отличаю­щий одну нацию от другой. Различие национального характера проявляется в том, что принадлежащие к разным нациям люди по-разному думают /108/, по-разному чувствуют, по-разному реагируют на одни и те же явле­ния[13]. Национальный характер не является чем-то от века присущим данной нации и неизменным. Он выработался в процессе развития данной нации, представляет своеобразный «осадок ее истории»[14]. Сама нация сложилась в процессе исторического развития, является его продуктом: «Нация – это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы»[15]. Историческая судьба предков определяет характер потомков двояким способом. С одной стороны, естественным образом наследуются выработанные в борьбе за существование физические и духовные качества. С другой стороны, происходит передача «путем воспитания, права, нравов, благодаря сношениям между людьми», созданных людьми на основе определенного способа производства культурных ценностей[16]. Поэтому «никогда нация не бывает только естествен­ной общностью, она всегда также и культурная общность»[17].

Этим, однако, не исчерпывается характеристика нации у О. Бауэра.

Подчеркивая, что «общность языка» сама по себе еще не спаивает людей в нацию, он в то же время рассматривает ее как необходимый «элемент» нации: «Нельзя себе представить, чтобы нация сохранила себя как куль­турная общность без общности языка, этого важнейшего средства чело­веческих сношений»[18]. Взгляда на язык как на один из важнейших при­знаков нации придерживался К. Реннер. «Нация – это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих личностей. Это культурная общность группы современных людей, не связанная с землей»[19]. В отличие от К. Реннера О. Бауэр не настаивал столь решительно на экстерриториальном характере национальной общности. Мы даже встречаем у него ука­зания на «общность территории» как на одно из условий существования самой нации[20].

Однако все это ни в малейшей степени не меняет сущности отстаивае­мой О. Бауэром концепции нации. Последняя у него прежде всего общ­ность характера и культуры. Отсюда, естественно, вытекает, во-первых, вывод о несовпадении понятий народа и нации, которую составляют лишь люди образованные, приобщенные к культуре, во-вторых, выдвижение в ка­честве важнейшей политической задачи рабочего класса и его партии «развития всего народа в нацию» путем распространения «национальной культуры» («эволюционно-национальная политика») и, в-третьих, пред­ложение «культурно-национальной автономии» в качестве средства решения национального вопроса[21]. В соответствии с этим О. Бауэр и социа­лизм понимал как эпоху полного господства национального принципа. По его мнению, первоочередной задачей рабочего класса после прихода к власти должно быть развитие «действительно национального воспита­ния», т. е. воспитания в каждом «истинно национального характера». В целом присущими для социализма он считал растущую дифференциацию наций, возрастание различия их духовной культуры, все более резкое разграничение их характеров друг от друга. «Коренная ошибка Бауэра, – писал В.И. Ленин, – утонченный национализм. Чистенький, /109/ без эксплуатации, без драки национализм. Прудон капитализм подчищал, идеализировал, подкрашивал, О. Бауэр – национализм»[22].

Каково содержание историко-экономической теории К. Каутского? До 1909 г., когда отчетливо наметился его поворот к оппортунизму, им были написаны такие работы, как «Национальность нашего времени», «Конец Польши?», «Борьба национальностей и государственное право в Австрии», «Кризис в Австрии», «Кишиневская резня и еврейский вопрос», «О национальном вопросе в России», «Национальность и международность». Эти труды были хорошо известны социал-демократам России, ибо почти все они тогда же были переведены на русский язык. Обращался к работам К. Каутского по национальному вопросу, причем, как правило, к их немецкому оригиналу и В.И. Ленин[23].

Стремясь раскрыть понятие нации, К. Каутский в большинстве своих работ начинает с указания на общность языка. «Самым выдающимся признаком национальности является язык - это предварительное условие каждого общественного сотрудничества, а следовательно, и самого общества»[24]. В то же время он отмечает, что «общность языка не является единственным отличительным признаком нации, а, напротив, рядом с ней существуют также другие признаки»[25]. Следующее, на что указывает К. Каутский в попытке определить нацию, – это «общность территории».

«Вместе с территорией, на которой нация оседает, она впервые получает прочную почву под ногами, во всех смыслах этого слова. С этого момента все отношения ее становятся более устойчивыми – нация консолидируется»[26].

Эти положения К. Каутского обратили на себя внимание В.И. Ленина.

«“Евреи перестали существовать как нация, немыслимая без определенной территории”, – говорит один из самых выдающихся марксистских теоретиков, Карл Каутский (см. № 42 “Искры” и отдельный оттиск из него: “Кишиневская резня и еврейский вопрос”, стр. 3. И недавно, рассматривая вопрос о национальностях в Австрии, тот же писатель, пытаясь дать научное определение понятию национальности, устанавливает два основных признака этого понятия: язык и территорию (“Die Neue Zeit”, 1903, № 2»)[27],

– читаем мы в ленинской статье «Положение Бунда в партии».

Когда В.И. Ленин говорил об историко-экономической теории К. Каутского, он прежде всего имел в виду не высказывания о языке и территории как признаках нации, а его взгляды на возникновение наций и национальных государств. В попытке решить эти проблемы, К. Каутский исходил из указаний К. Маркса и Ф. Энгельса, которые, как известно, связывали возникновение нации и национального государства с зарождением и развитием капитализма.

«Буржуазия, – писали они, – все более и более: уничтожает раздробленность средств производства, собственности и населения. Она сгустила население, централизовала средства производства, концентрировала собственность в руках немногих. Необходимым следствием этого была политическая централизация. Независимые, связанные почти только союзными отношениями области с различными интересами, законами, правительствами и таможенными пошлинами, оказались /110/ сплоченными в одну нацию, с одним правительством, с одним законодательством, с oдним национальным классовым интересом, с одной тамо­женной границей»[28].

Современные нации или национальности нашего времени, как это неоднократно подчеркивал К. Каутский, являются продуктом капиталистического производства товаров и торговли[29]. Для восточных и средневековых государств характерным было отсутствие ­сколько-нибудь прочной связи между их составными частями. Они пред­ставляли собой конгломераты различных областей, общин, марок, воз­никавшие или распадавшиеся в зависимости от побед или поражений тех или иных завоевателей[30].

«В средние века, – писал К. Каутский, – государство состояло из многочисленных кантонов и областей..., которые сами собой управляли, в хозяйственном отношении были самостоятельными и были связаны с государственной властью лишь тоненькой ниточкой зависимости. В каждой из этих маленьких общин господство­вал только один язык. Но не было вовсе необходимости в том, чтобы все эти общины, составлявшие одно государство, пользовались одним и тем же языком»[31].

Развитие капитализма с неизбежностью ведет к образованию общего внутреннего рынка, завязыванию прочных хозяйственных связей между областями, к консолидации их в единое экономическое целое[32]. А это в свою очередь предполагает и требует одновременно и единства языка, являющегося важнейшим средством общения, и полити­ческого единства, т. е. образования централизованного государства.

Неизбежной поэтому является тенденция к образованию националь­ного государства.

«Капитал нуждается в обширном внутреннем рынке, – писал К. Каутский, – и вполне беспрепятственных сношениях; но он нуждается также и в возможно более свободном доступе к мировому рынку, который будет ему тем более обеспечен, чем сильнее государство, к которому он принадлежит. Самое же сильное государство есть государ­ство национальное, в котором устранены все причины трений, происходящие из национальной вражды. В национальном государстве также меньше препятствий и для внутренних сношений, – различие языка не меньше таможенных застав препятствует сношениям. Следовательно, в интересах буржуазии, с одной стороны, спаять все части нации в одно государство, а с другой – навязать всем остальным нациям в государ­стве свой собственный национальный язык»[33].

В тех случаях, когда в составе формирующегося или сформировав­шегося централизованного государства имеется достаточно крупная об­ласть с иноязычным, инонациональным населением, стремление навязать язык господствующей национальности ведет к тому, что у него

«возникает враждебное государству настроение, враждебное не всякому государ­ству, а только тому, в котором они живут, стремление отделиться от него, чтобы организоваться в качестве самостоятельной нации в собственном государстве... Как у господствующей нации, так и у угнетенной, возникает тяга к национальному государству»[34].

Национальное государство является формой, наиболее отвечающей потребностям развития капитализма /111/ является нормой буржуазного государства[35]. «Но, – пишет К. Каутский, – не всякому государству дано достигнуть этой формы»[36]. И в этой связи он противопоставляет Западную Европу, где развитие привело к возникновению национальных государств, Восточной Европе, где в силу экономической отсталости сложились многонациональные государства (например, Австро-Венгрия и Россия). Однако, указывает он, в дальнейшем развитие капитализма и в этих странах на определенном этапе неизбежно привело к пробуждению угнетенных национальностей к возникновению национальной борьбы, национальных движений[37].

Следует отметить, что взгляды К. Каутского по всем рассмотренным нами вопросам не оставались неизменными. В самых ранних работах, таких, например, как «Национальность нашего времени», он раскрывает качественную разницу между племенем, с одной стороны, и нацией – с дру­гой, подчеркивая, что последняя возникает только с развитием капитализма. Основное внимание он уделял тем экономическим сдвигам, кото­рые подготовили возникновение нации и породили тенденцию к образованию национального государства. Языка он касается лишь постольку, поскольку языковая общность является и условием и следствием образо­вания экономической общности, охватывающей территорию нескольких ранее самостоятельных в хозяйственном отношении областей[38]. В последующих работах язык и территория постепенно выходят у К. Каут­ского на первый план как основные признаки нации. Он начинает рас­сматривать их вне связи с вопросом об экономических условиях возникновения нации и до изложения этого вопроса[39].

Иначе говоря, от диалектического подхода к нации, который не был до конца выдержан и в ранних работах по национальному вопросу, К. Каутский шаг за шагом сползает к эклектическому, формально-логическому. В этом смысле позиция К. Каутского методологически сбли­жается с позицией О. Бауэра, поскольку оба автора проявили склонность к подмене анализа реальных процессов перечислением суммы признаков.

С этим связана также эволюция взглядов К. Каутского на решение национального вопроса. В ранних работах он поддерживает право нации на самоопределение, указывая одновременно, что экономическое развитие ведет в настоящее время к ломке национальных перегородок, к установлению теснейших связей между нациями и что поэтому с точки зрения социал-демократии наилучший выход не в отделении, а в демократизации государства и предоставлении широкого самоуправления национальным областям[40]. В более поздних сочинениях (напр., в статье «Национальность и международность»), критикуя О. Бауэра за «непомерную переоценку национального при полной недооценке интернационального момента», за недооценку «силы стремления к созданию национального государства»[41], К. Каутский вместе с тем тут же объявляет необычайно оригинальной и плодотворной идею

«создать в Австрии двойную организацию: одну для целей национальной культуры по нациям, причем, должен быть проведен национальный принцип, и другую – для /112/ целей технической культуры, на основе чисто-территориального прин­ципа»[42],

он считает, что эта идея имеет большое значение и для организации партии пролетариата. Более того, он даже утверждает, что

«то двойное расчленение государства и партии по нациям и территориям, которое обосновывают и требуют Реннер и Бауэр, должно получить важное значение и для социалистической организации управления»[43].

В заключение отметим, что К. Каутский нигде не дает сколько-нибудь четкой характеристики национальных движений. Он в основном огра­ничивается подчеркиванием их главной тенденции – стремления к обра­зованию национального государства. И хотя в некоторых работах К. Каутский указывает на их демократический характер, однако он нигде не раскрывает их внутреннюю глубокую связь с буржуазно-демократиче­скими революциями. Рассматривая в трудах по национальному вопросу переход от феодализма к капитализму, К. Каутский нигде не говорит о буржуазных революциях, нигде не характеризует то время, как эпоху буржуазно-демократических революций. Не поставив национальные дви­жения в связь с буржуазно-демократическими революциями, К. Каутский не смог вскрыть их сущности, не смог поэтому создать подлинно марксистской теории национального вопроса. Такая теория была соз­дана лишь В.И. Лениным.

Большой интерес проявил В.И. Ленин к разработке К. Каутским вопроса об экономической основе формирования наций и стремления к об­разованию национальных государств, теоретическое обоснование им по­ложения о национальном государстве как о форме наиболее соответствую­щей капиталистическим отношениям. Это не случайно. Положения К. Каутского по этим вопросам в основном и главном совпадали с теми выводами, к которым пришел В.И. Ленин в результате собственных изы­сканий, причем совершенно независимо от К. Каутского. Уже в 1897 г. в работе «К характеристике экономического романтизма» Ленин начал с главного – с выявления экономической основы формирования нацио­нальной общности.

«Разве, – писал он, – капитализм, разрушающий средневековые общинные, цеховые, артельные и т. п. связи, не ставит на их место других? Разве товарное хозяйство не есть уже связь между про­изводителями, связь, устанавливаемая рынком? Антагонистический, полный колебаний и противоречий характер этой связи не дает права отри­цать ее существования. И мы знаем, что именно развитие противоречий все сильнее и сильнее обнаруживает силу этой связи, вынуждает все отдельные элементы и классы общества стремиться к соединению и притом соединению уже не в узких пределах одной общины или одного округа, а к соединению всех представителей данного класса во всей нации и даже в различных государствах»[44].

В то же время В.И. Ленин не мог не видеть ограниченности теорети­ческих воззрений К. Каутского по национальному вопросу и непосле­довательности в подходе к практическому его решению. В относящихся еще к периоду до 1914 г. статьях В.И. Ленин отмечает «осторожность» и даже «архиосторожность» К. Каутского в критике идеалистической тео­рии и оппортунистической программы О. Бауэра и К. Реннера и его спол­зание на позиции «культурно-национальной автономии»[45]. С беспощад­ной критикой обрушился В.И. Ленин на К. Каутского, когда последний скатился к оппортунизму и социал-шовинизму, из союзника превратился во врага, особенно опасного тем, что он маскировал свою измену пролетарскому/113/ интернационализму марксистски звучащими фразами.

«Наиболее благовидную, и потому наиболее опасную для пролетариата, формулировку социал-шовинистской лжи дает Каутский, – писал, В.И. Ленин. – На словах он за самоопределение наций… А на деле он приспособляет национальную программу к господствующему социал-шовинизму, искажает и урезывает ее, не определяет точно обязанностей социалистов угнетающих наций и даже прямо фальсифицирует демократический принцип, говоря, что требовать “государственной самостоятельности” (staatliche Selbständigkeit) для каждой нации значило бы требовать “чрезмерного” (“zu viel”, “Neue Zeit”, 33, II , 77; 16.IV.1915)… Национальную программу социал-демократии Каутский формулирует реформистски, а не революционно»[46].

Остро критиковал В.И. Ленин также и работу Р. Люксембург «Национальный вопрос и автономия» (Краков, 1908­-1909) за «национализм наоборот», за непонимание положения о праве наций на самоопределение, как орудия борьбы в буржуазно-демократической революции против великодержавничества[47]. Критически отнесся В.И. Ленин и к брошюре А. Паннекука «Классовая борьба и нация» (Краков, 1912), которую в целом считал «превосходной»[48].

II

В России борьба против национализма, которому В.И. Ленин противопоставлял пролетарский интернационализм, проходила по двум направлениям. Главный удар В.И. Ленин наносил великодержавному шовинизму, отмечая наличие в нем трех течений: национал-монархистов, («черносотенный национализм»), национал-либералов и национал-демо­кратов. Вместе с тем В.И. Ленин критиковал националистический сепаратизм внутри рабочего движения, который особенно рьяно осуществляли лидеры «Бунда», привлекавшие на свою сторону все оппортунистические элементы социал-демократии ­– ликвидаторов, закавказских меньшевиков и латышских социал-демократов сепаратистов[49]. «Бунд» становится таким образом средоточием всех сил, боровшихся внутри рабочего движения против революционной марксистской национальной программы, осуществлявших непролетарское отношение к национальному вопросу, приспосабливавших социализм к национализму[50]. В тех условиях было, особенно важно, чтобы разоблачение «утонченного национализма» Бунда и остальных «национал-социалов», по выражению В.И. Ленина[51], (украинских, закавказских, латышских и др.), исходило из среды революционных социал-демократов этих же угнетенных национальностей.

Подчеркивая в письме к И.А. Пятницкому (январь 1913 г.), что «на­циональный» вопрос в РСДРП стал на очередь, В.И. Ленин писал:

«Товарищам, работавшим среди еврейских с.-д. рабочих России или вообще знающих соответствующие условия, надо собрать {данные, гласящие о} вреде сепаратизма Бунда... {Я был бы рад}, если бы Вы показали это письмо интересующимся {национальным вопросом} большевикам {и если бы} удалось начать повсюду работу серьезного изучения /114/ вопроса и сбора материалов (опыта России), против “сепаратистов” – бундистов»[52].

«Дорогой товарищ! – обращался В.И. Ленин к С.Г. Шаумяну в письме, датированном 24 августа 1913 г. – Непременно пришлите по­больше материалов о национальном вопросе на Кавказе (раз уже Вы, к сожалению, не можете писать сами) и статью Кострова и его книжки, доклады делегатов... и статистку националъностей на Кавказе… в Персии, Турции и России, одним словом все, что есть и что можете собрать, присылайте. Не забывайте также искать товарищей кавказцев, которые бы могли писать статьи о национальном вопросе на Кавказе»[53].

«Популярная брошюра по национальному вопросу, – читаем мы в дру­гом ленинском письме тому же адресату, – очень нужна. Пишите»[54]. В письме, посланном В.И. Лениным Инессе Арманд, он пишет: «Страшно важно, чтобы из среды украинских с.-д. раздался голос за единство против деления рабочих по нациям ... »[55].

Из писем В.И. Ленина становится ясным, что в тот период настоятельной необходимостью было не только глубокое теоретическое осмысле­ние вставших перед партией проблем и дальнейшая разработка ее нацио­нальной программы, но и широко поставленное разъяснение среди масс трудящихся основных положений этой программы, неустанное разобла­чение всех попыток протащить в пролетарское движение национализм. Важной задачей стало привлечение к этому делу по возможности большего числа партийных публицистов и пропагандистов.

Первым откликнулся на призыв В.И. Ленина И.В. Сталин. Опираясь на ленинские статьи и резолюции по национальному вопросу (в частно­сти, принятые на Пражской конференции и Краковском совещании), он написал в конце 1912 – начале 1913 г. большую статью «Национальный вопрос и социал-демократия), опубликованную в журнале «Просвещение» № 3, 4 и 5 за 1913 г. Позже эта статья была издана отдельной брошюрой под названием «Национальный вопрос и марксизм» (СПб., изд-во «При­бой», 1914), но вскоре, по распоряжению министра внутренних дел бро­шюра была изъята из всех публичных библиотек и общественных чита­лен[56]. После статей и выступлений В.И. Ленина статья И.В. Сталина была первой, большевистской работой, в которой рассматривались и опровергались доводы сторонников «культурно-национальной автономии» в российском рабочем движении, и факт ее появления мог встретить со стороны В.И. Ленина только одобрительное отношение.

«Насчет национализма вполне с Вами согласен, что надо этим заняться посерьез­нее, – писал он А.М. Горькому между 15 и 25 февраля 1913 г. – У нас один чудесный грузин засел и пишет для “Просвещения” большую статью собрав все австрийские и пр. материалы. Мы на это наляжем»[57].

«Трояновский, – сообщал В.И. Ленин 25 февраля 1913 г, – поднимает нечто вроде склоки из-за статьи Кобы для “Просвещения”... Скажите-де, что дискуссионная, ибо Галина – за культурно-национальную автономию!! Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос бое­вой и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи»[58].

И еще:

«Коба успел написать большую (для трех номе­ров “Просвещения”) статью по национальному вопросу. Хорошо! Надо воевать за истину против сепаратистов и оппортунистов из Бунда и из /115/ ликвидаторов»[59].

Помимо писем, работа И.В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос» упоминается в ленинской статье «О национальной программе РСДРП».

«Совещание ЦК (Поронинское, в октябре 1913 г. – Ред.), – писал В.И. Ленин, – приняло напечатанную в “Извещении” резолюцию по национальному вопросу и поставило вопрос о национальной программе в порядок дня съезда. Почему и каким образом национальный вопрос выдвинулся в настоящий момент на видное место – и во всей политике контрреволюции, и в классовом самосознании буржуазии, в пролетар­ской с.-д. партии России, – это подробно указано в самой резолюции. Останавливаться на этом, ввиду полной ясности положения дел, едва ли есть надобность. В теоретической марксистской литературе это положение дел и основы национальной программы с.-д. уже были освещены за по­следнее время (в первую голову здесь выдвигается статья Сталина)»[60].

Позже в декабре 1913 г. и в феврале 1914 г. В.И. Ленин в одной из статей по вопросу о решениях Брюннского партейтага также ссылается на работу И.В. Сталина, хотя, как увидим ниже, иначе толкует эти решения. В ста­тье «К истории национальной программы в Австрии и в России», отме­чая, что

«в России как раз все буржуазные партии еврейства (а также Бунд, фактически являющийся их подголоском) приняли отвергнутую всеми теоретиками Австрии и съездом австрийских с.-д. программу “экс­территориальной (культурно-национальной) автономии”!!», – В.И. Ленин пишет: «Этот факт, который бундовцы часто и по вполне понятной причине пытались отрицать, легко проверить справкой с известной книгой: “Формы национального движения” (СПб., 1910) – смотри также “Про­свещение”, 1913, № 3»[61].

В данном случае В.И. Ленин имеет в виду статью И.В. Сталина. В последующих статьях и выступлениях В.И. Ле­нина ссылок на эту статью И.В. Сталина больше не встречается.

Вслед за работой И.В. Сталина были опубликованы статьи украин­ского большевика О.Н. Лолы (Степанюка), латышского большевика Ветерана (П.И. Стучки) и армянского большевика С.Г. Шаумяна.

В.И. Ленин с огромным вниманием следил за всеми этими работами, в которых отстаивалась большевистская национальная программа и разоблачался национализм, и поддерживал советом и одобрением их авто­ров, тогда еще молодых марксистов. Как и о статье И.В. Сталина, В.И. Ленин высказывал свое положительное мнение и в печати, и в пись­мах самим авторам или другим единомышленникам. «Статья украинца,- ­писал, например, он о работе О.Н. Лолы (Степанюка) “Из истории укра­инского марксизма”, – очень хороша»[62].

«Меня очень обрадовала Ваша статья, – сообщал он автору 20 июля 1913 г. – как статья централиста, борющегося с Донцовыми и Ко. Крайне важно с националистами этого пошиба (и с украинскими социал-демократами), более тонкими, воевать! Непременно буду настаивать перед редакцией “Правды” о помещении Вашей статьи»[63].

К статье П.И. Стучки (Ветерана) «Национальный во­прос и латышский пролетариат», опубликованной в журнале «Просве­щение» (1914, № 2), В.И. Лениным было написано предисловие, начи­навшееся словами: «С удовольствием помещаем статью т. Ветерана, даю­щего исторический очерк национального вопроса у латышей вообще и латышских с.-д. в особенности»[64]. /116/

С радостью встретил В.И. Ленин давно ожидавшуюся им брошюру С.Г. Шаумяна «О национально-культурной автономии», написанную на армянском языке в 1913 г. в ответ на статью армянского буржуазного националиста Д. Анануна (Ана). В.И. Ленин писал С.Г. Шаумяну: «О Вашей брошюре против Ана обязательно дайте Selbstanzeige (сообще­ние от автора. – Ред.) или изложение в “Просвещении”»[65].

Вместе с тем В.И. Ленин, заботливо выращивая и воспитывая больше­вистские кадры, помогал авторам названных статей своими критическими советами четче излагать и развивать теоретические положения по нацио­нальному вопросу. Тем самым В.И. Ленин вносил дух коллективизма не только в организационную, но и в теоретическую работу большевиков. В этом смысле очень характерно для В.И. Ленина следующее его выска­зывание в большом, сугубо критическом письме к С.Г. Шаумяну:

«Летом чи­тал рефераты по национальному вопросу и немножко штудировал его. Посему намерен “стоять крепко”, хотя, конечно, ich lasse mich belehren (я прислушиваюсь к мнению, высказанному. – Ред.) товарищами, изу­чавшими вопрос больше и дольше»[66].

Это тем более показательно, что письмо в целом остропринципиально критикует С.Г. Шаумяна по ряду пунктов, сводящихся в целом к некоторой недооценке борьбы против великодержавничества за право наций на самоопределение. В.И. Ленин считал, что у некоторых социал-демократов из угнетенных наций имеется крен в сторону подобной недооценки и в дружеском письме в резкой форме осуждал этот крен:

«Нет, абсолютно несогласен с Вами и обвиняю Вас в koniglich preussischer Sozialismus (королевско-прусском социализме. ­– Ред.) ... Право на самоопределение есть исключенuе из нашей общей посылки централизма. Исключение это безусловно необходимо перед лицом черносотенного великорусского национализма, и малейший отказ от этого исключения есть оппортунизм (как у Розы Люксембург), есть глупенькая игра на руку великорусскому черносотенному национализму»[67].

В своих выступлениях в печати В.И. Ленин тактично исправлял отдельные неточности и ошибки в статьях своих единомышленников. С.Г. Шаумян учел все замечания В.И. Ленина и в брошюре, написанной им после получения ленинского письма, отмеченных недостатков нет. Учитывали замечания В.И. Ленина и другие товарищи.

И в статье И.В. Сталина также были некоторые неточные формулировки, имевшие принципиальное значение. Такова прежде всего формулировка о праве наций на самоопределение:

«Право на самоопределение, – пишет он, – т. е.: только сама нация имеет право определить свою судьбу, никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь нации, раз­рушать ее школы и прочие учреждения, ломать ее нравы и обычаи, стес­нять ее язык, урезывать права... Право на самоопределение, т. е. ­нация может устроиться по своему желанию. Она имеет право устроить свою жизнь на началах автономии. Она имеет право вступить с другими нациями в федеративные отношения. Она имеет право совершенно отде­литься. Нация суверена, и все нации равноправны»[68].

В этой формули­ровке отсутствует совершенно определенное утверждение, на котором настаивал В.И. Ленин, что право на самоопределение это право на го­сударственное отделение. На это еще раз В.И. Ленин обратил внимание в статьях, опубликованных в том же журнале «Просвещение» после статьи /117/ И.В. Сталина: «Неправильно было бы под правом на самоопределение понимать что-либо иное кроме права на отдельное государственное существование»[69].

«Между прочим, – специально отмечая неточность толкования права самоопределения, как права и на “автономию” и на “федера­цию”, – писал В.И. Ленин в работе “О праве наций на самоопределение”, – нетрудно видеть, почему под правом “самоопределения” наций нельзя с социал-демократической точки зрения, понимать ни федерации, ни автономии (хотя, абстрактно говоря, и то и другое подходит под “самоопределение”). Право на федерацию есть вообще бессмыслица, ибо феде­рация есть двусторонний договор... Что же касается автономии, то марксисты защищают не “право на” автономию, а самое автономию как общий, универсальный принцип демократического государства с некоторым национальным составом, с резким различием географических и др. условий. Поэтому признавать “право наций на автономию” было бы также бессмысленно, как и “право наций на федерацию”»[70].

Неверно оценивал И.В. Сталин программу австрийской социал-демо­кратической партии по национальному вопросу, принятую на Брюннском съезде в 1899 г. «Не трудно заметить, – писал И.В. Сталин, комменти­руя ее, – что в программе этой остались некоторые следы “территориализма”, но в общем она является формулировкой национальной автоно­мии»[71]. На самом деле было не так, на что указывал В.И. Ленин:

«В Ав­стрии национальная программа социал-демократии обсуждалась и при­нята на съезде в Брюнне в 1899 году. Чрезвычайно распространено ошибочное мнение, будто на этом съезде принята так называемая “культурно-­национальная автономия”. Наоборот, она единогласно отклонена на этом съезде»[72].

«Принята, – писал В.И. Ленин, – территориальная нацио­нальная автономия, и только пропаганда социал-демократией обязатель­ного союза всех национальных областей есть компромисс с идеей “культурно-национальной автономии”»[73].

Как и работы других названных выше авторов, статья И.В. Сталина была направлена на критику местного национализма, а не великодер­жавного шовинизма. Это было верно и отражало ленинское положение, что в борьбе с интернационалистских позиций против всякого национализма социал-демократ угнетенной нации сосредоточивается на критике местного национализма, а социал-демократ угнетающей нации – на критике великодержавничества. Наконец, опять-таки, подобно другим И.В. Сталин в своей статье отстаивал и развивал в борьбе с национализ­мом основные положения ленинской национальной программы, не вдаваясь во всестороннюю разработку общеметодологической стороны, были посвящены основополагающие работы В.И. Ленина.

Этим можно было бы ограничиться в характеристике работы И.В. Сталина и в оценке ее в ряду других большевистских работ своего времени, если бы не возобладавшая в научной литературе после 30-х годов иная ее оценка, обязанная самооценочному высказыванию И.В. Сталина. Это высказывание содержит мысль, согласно которой теория нации по существу сводится к определению понятия нации.

«Русские марксисты, – ­писал он в работе “Национальный вопрос и ленинизм”, – давно уже имеют свою теорию нации. По этой теории нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырех основных /118/ признаков, а именно: на базе общности языка, общности территории, общности экономической жизни и общности психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры. Как известно, эта теория получила в нашей партии общее при­знание. Как видно из ваших писем, – продолжал он, обращаясь к това­рищам Мешкову, Ковальчуку и другим, – вы считаете эту теорию недо­статочной. Поэтому вы предлагаете добавить к четырем признакам нации пятый признак, а именно: наличие своего собственного обособленного национального государства»[74].

И далее, подвергнув критическому раз­бору предложение, выдвинутое авторами писем, он заключил: «Остается одно: признать, что русская марксистская теория нации является един­ственно правильной теорией»[75].

Теория нации сводилась таким образом к дефиниции нации. Исследо­ватели, обращавшиеся к этому вопросу, оказывались в крайне затрудни­тельном положении. Им оставалось лишь комментировать и иллюстри­ровать вышеприведенное определение. В результате последнее настолько глубоко укоренилось в умах ученых, что все перемены в этом вопросе после ХХ съезда КПСС свелись по существу к тому, что сталинские положения, как правило, стали приводить в более или менее вольном переложении, причем чаще всего со ссылкой на В.И. Ленина[76].

Считая, что единственно правильным определением нации, является её характеристика как суммы четырех признаков, авторы искали упоми­нания о языке, территории, экономике, психическом складе или, на худой конец, о национальной культуре в тех местах работ В.И. Ленина, где шла речь о нациях и национальном вопросе, и находили их. Отсюда делался вывод, что именно В.И. Ленин и был создателем четырехэле­ментного определения нации. Однако в ленинских произведениях мы нигде не находим ничего похожего на упомянутую дефиницию. И это не случайно. В.И. Ленин не только не считал нужным определять нацию подобным или сходным образом, но и вообще не видел пользы в такого рода дефинициях.

III

Изучая и развивая марксистскую диалектику, В.И. Ленин не раз обращался к определению понятий и к установлению признаков изучае­мого объекта. Он учитывал и отмечал относительность этих логических операций, подчеркивая, что «явление богаче закона», что «истина всегда конкретна», и высказываясь против сведения диалектики к сумме приме­ров (в чем В.И. Ленин упрекал Г.В. Плеханова) и против игры в дефи­ниции. Уже в первых своих работах В.И. Ленин указывал, что К. Маркс, исследуя диалектику важнейших явлений, таких, как капитализм, классы – обходился без дефиниций. Возражая Струве по поводу того, какое содержание Маркс в одной из глав второго тома «Капитала» вкла­дывал в понятие «капитализм», В.И. Ленин писал: «Необходимо оговориться, что Маркс в указанном месте вовсе не дает дефиниции капитализма. /119/ Он вообще дефинициями не занимался»[77]. Позже, критикуя книгу Н.И. Бухарина, В.И. Ленин замечает: « ... уф! Игра в дефиниции»[78]. В популярной форме В.И. Ленин разъяснял во время профсоюзной дискуссии различие формальной и диалектической логики:

«Логика формальная, которой ограничиваются в школах, ... берет формальные определения, руководясь тем, что наиболее обычно или что чаще всего бросается в глаза, и ограничивается этим. Если при этом берутся два или более различных определения и соединяются вместе совершенно случайно (и стеклянный цилиндр и инструмент для питья), то мы получаем эклектическое определение, указывающее на разные стороны предмета и только. Логика диалектическая требует того, чтобы мы шли дальше. Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и “опосредствования”. Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать пример в его развитии, “самодвижения” (как говорит иногда Гегель), изменении... В-3-х, вся человеческая практика должна войти в полное “определение” предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логика учит, что “абстрактной истины нет, истина всегда конкретна”»[79].

Все бесплодие эклектицизма В.И. Ленин наглядно показал на примере бухаринского подхода к вопросу о профсоюзах.

«“С одной стороны, школа, с другой, аппарат”, – говорит Бухарин и пишет в своих тезисах. У Троцкого ошибка в том, что он “недостаточно защищает момент школы”... у Зиновьева – недостаток насчет “момента” аппарата. Почему, – спрашивает В.И. Ленин, – это рассуждение Бухарина есть мертвый и бессодержательный эклектицизм? Потому что у Бухарина нет и тени попытки самостоятельно, с своей точки зрения, проанализировать как всю историю данного спора (марксизм, то есть диалектическая логика, требует этого безусловно), так и весь подход к вопросу, всю постановку или, если хотите, все направление постановки — вопроса в данное время, при данных конкретных обстоятельствах. Ни тени попытки у Бухарина сделать это! Он подходит без малейшего конкретного изучения, с голыми абстракциями и берет кусочек у Зиновьева, кусочек у Троцкого. Это и есть эклектицизм... Профсоюзы, с одной стороны, школа; с другой –аппарат, с третьей – организация трудящихся; с четвертой – организа­ция почти только промышленных рабочих; с пятой – организация по производствам и т. д. И т. д. Никакого обоснования, никакого самостоятельного анализа у Бухарина нет и тени, чтобы доказать, почему надо взять первые две “стороны” вопроса или предмета, а не третью, четвертую, пятую и т. д. Поэтому и тезисы бухаринской группы – сплошь эклектическая пустышка»[80].

Приступая к теоретическому обоснованию большевистской программы по национальному вопросу, включавшей в себя в качестве важнейшего пункта признание права наций на самоопределение, В.И. Ленин всегда начинал с рассмотрения не нации как таковой, а национального движения. Такую постановку вопроса он считал единственно верной.

«Что следует понимать под ним? – писал В.И. Ленин о праве наций на самоопределе­ние. – Искать ли ответа в юридических дефинициях (определениях), /120/ выведенных из всяческих “общих понятий” права? Или ответа надо искать ­в историко-экономическом изучении национальных движений?»[81].

В.И. Ленин ко всем встававшим перед партией вопросам подходил диалектически, что и обеспечивало их правильное решение. Руковод­ствуясь положениями диалектической логики, рассматривал В.И. Ленин и такое сложное общественное явление как нация. Вопрос о нации при­ковывал его внимание постольку, поскольку существовали национальные движения, т. е. поскольку она выступала как определенная общественная сила, наличия которой нельзя было не учитывать при выработке полити­ческой линии партии. Рабочему классу необходимо было разобраться в природе национальных движений, понять их причины, характер, вы­явить их объективную тенденцию, а также место среди других общественных движений.

Иной подход к проблеме мы находим в работе И.В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос». Приступая к рассмотрению национального вопроса, И.В. Сталин начинает не с историко-экономического изучения национальных движений, не с выявления их природы, их сущности, а с дефиниции, попытки прежде всего определить нацию как таковую путем перечисления ее признаков.

В философской литературе уже освещен вопрос о том, как у В.И. Ле­нина, исследовавшего элементы диалектики, диалектика от начала и до конца выступает как теория познания и логика.

«В прямое нарушение ленинских указаний и требований диалектика на деле сводилась Сталиным к сумме примеров, искусственно и случайно подобранных для пояснения и иллюстрирования догматически выдвинутых положений»[82].

Подобная склонность исходить из дефиниций сказалась и в указанной работе И.В. Сталина, что определило содержание первых двух ее разделов.

Если последующие разделы, опирающиеся на работы В.И. Ленина, вы­зывают меньше критических замечаний, то первые два раздела, даже сти­листически использующие работы К. Каутского, заимствуют их слабые стороны и в свете ленинских работ не удовлетворяют требованиям марк­систской диалектики.

Уже отмечалось, что К. Каутский в своих работах как на важней­ший признак нации указывал прежде всего на общность языка, затем на общность территории, подчеркивая при этом, что основой возникновения нации является развитие капитализма, установление тесных экономических связей между ранее самостоятельными в хозяйственном отношении областями их консолидация в единое экономическое целое. В таком же­ точно порядке признаки нации излагаются в работе И.В. Сталина: общность языка, общность территории и, наконец, общность экономической жизни. Таким образом, от историко-экономической теории К. Каутского, которую ценил В.И. Ленин, осталось лишь указание на общность эконом­ической жизни, интерпретированное как указание на еще один, наряду общностью языка и территории, признак нации. Три указанные признака нации И.В. Сталин дополняет четвертым, на этот раз заимствованным из работы О. Бауэра, – общностью национального характера, которую он называет психическим складом, проявляющимся в общности культуры. Рассмотрев каждый из признаков нации в отдельности, И.В. Сталин следующим образом сформулировал ее определение:

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося /121/ в общности культуры»[83].

В этой формулировке отсутствует даже указание на то, что нация есть не что иное как определенная общность людей. Нация предстает как совокупность, сумма нескольких более или менее самостоятельных, могущих существовать и друг без друга общностей –языка, территории, экономики, психического склада и культуры, а каждая из них - не просто как признак, не просто как сторона нации, а как один из элементов, составных частей нации.

По-видимому, и сам И.В. Сталин в дальнейшем понял несовершенство данного им определения нации. Готовя к печати второй том своих сочинений, в который в числе других трудов вошла работа «Марксизм и национальный вопрос» он его изменил.

«Нация, – читаем мы в этом издании, – есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры»[84].

В этой формулировке прежде всего обращает на себя внимание то, что общность людей поставлена в один ряд с общностью языка, общностью территории, общностью экономической жизни, общностью психического склада, проявляющегося в общности культуры. Иначе говоря, здесь необычайно четко вырисовывается, что все эти признаки понимались не как определенные общности людей (языковая, территориальная, экономическая и т. д.), и не как момент общности людей, а как явления, хотя и не существующие без людей и их общности, но тем не менее представляющие собой нечто самостоятельное. И такое понимание пронизывает всю работу И.В. Сталина.

По существу в данном случае мы имеем дело не с иной формулировкой того же самого определения нации, а с новым ее определением. Из него, следует, что общность языка, территории и т. п. образуют не самое нацию, как это вытекало из первого варианта, а лишь базу, на которой как своеобразная надстройка возникает нация, что они не являются ее составными частями, элементами. Спрашивается, что же, собственно, возникло на базе общности языка, территории и т. п., что же такое, в конце концов, нация как определенное общественное явление? Ответа на этот вопрос мы не находим. Второе определение нации столь же неудачно, что и первое. И причина здесь даже вовсе не в том или ином понимании общности языка, общности территории и т. д., как это может показаться. Все дело в самом подходе к проблеме. Никакая дефиниция нации, сводящаяся к простому перечислению каких бы то ни было ее признаков, не может быть удачной. Нельзя признать удачным и такое, например, определение: нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, которая является одновременно и языковой, и территориальной, и экономической, и культурной.

Подобного рода определения нации, на первый взгляд, представляются правильными. Если мы возьмем любую классическую нацию: русскую, английскую, французскую, то оно в значительной мере подойдет к каждой из них. Ведь русские, например, действительно говорят на одном языке, населяют определенную территорию, связаны экономически, имеют общую культуру. То же относится к англичанам, французам. И тем не менее верными эти определения признать нельзя. Мы знаем, что такое языковая, территориальная, экономическая, культурная общности людей, взятые в отдельности. Что же они представляют собой взятые вместе? Когда языковая, территориальная, экономическая, культурная общности людей /122/ накладываются друг на друга, то образуют ли они вместе взятые нечто единое целое, возникает ли при этом качественно новое явление, которое не может быть сведено к сумме составляющих его? В случае отрицательного ответа не имеет смысла говорить о возникновении новой общности людей – национальной; в случае положительного – опять возникает тот же вопрос: в чем же сущность этого явления, к какому роду явлений оно относится, каково его место среди общественных явлений. Приведенное выше определение так же мало помогает ответить на этот вопрос, как и оба определения, данных И.В. Сталиным. Общий недостаток их в том, что все они эклектичны. Не выражая сущности наций, они не дают возможности отделить это явление от остальных, провести каче­ственную грань между этим и всеми остальными. Так, например, под эти определения полностью подходят и первоначальный род, и племя. Все члены родовой коммуны говорили на одном языке, жили в одном месте, составляли одну тесную экономическую общность, имели несомненно общий психический склад и общую культуру. Вместе с тем под такое определение не подходят некоторые нации. Давая определение нации, И.В. Сталин подчеркивал, что «достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией»[85]. Но часть ир­ландцев говорит на английском языке, а другая – на ирландском, и тем не менее все они составляют одну нацию. Поляки в XIX в. были и территориально и экономически раздроблены, но польская нация существовала. Если стать на сталинскую точку зрения, то неизбежным станет, например, вывод, что, хотя в Африке южнее Сахары последние десятиле­тия и развертывались массовые национальные движения, однако, наций там не было и не могло быть.

Если В.И. Ленин, исследуя национальный вопрос, начинал всегда с национальных движений, то И.В. Сталин обращается к последним лишь после рассмотрения нации самой по себе. И сам его подход имеет иной характер. Прежде всего в отличие от В.И. Ленина он не рассматри­вает национальные движения как явление всемирно-историческое. У него нет ни слова о национальных движениях в главных странах Западной Европы в период перехода от феодализма к капитализму. Если от­влечься от Ирландии, которую сам И.В. Сталин считал исключением, то национальные движения предстают в его работе как явление, присущее лишь многонациональным государствам Восточной Европы (Австро­-Венгрии и России). Это теснейшим образом связано с его пониманием природы самих национальных движений.

«Из сказанного ясно, – пишет он, характеризуя национальные движения, – что национальная борьба в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой. Иногда буржуазии удается вовлечь в национальное движение пролетариат, и тогда национальная борьба по внешности при­обретает “общенародный” характер, но это только по внешности. В суще­стве своем она всегда остается буржуазной, выгодной и угодной главным образом буржуазии»[86].

Здесь полностью игнорируется роль крестьян­ства в национальном движении.

В.И. Ленин теснейшим образом связывает национальные движения с буржуазно-демократической революцией. Для В.И. Ленина нацио­нальные движения есть исторически прогрессивные буржуазно-демократи­ческие движения, направленные на решение объективно общенациональ­ных задач, именно задач демократических, задач свержения чуженацио­нального гнета. Для него начало этих движений означает пробуждение /123/ широких народных масс, прежде всего крестьянства, от феодальной спячки, втягивание их в борьбу за политическую свободу, за суверенитет нации. У И.В. Сталина понимание теснейшей связи национальных движений с буржуазно-демократическими революциями отсутствует. Для него национальное движение есть в своем существе не что иное, как борьба буржуазии угнетенной нации с буржуазией угнетающей нации за рынок сбыта товаров, борьба, в которую буржуазия угнетенной нации пытается вовлечь пролетариат и тем самым придать ей видимость обще­народной. Примечательно, что сходные мысли развивались еще в самом начале ХХ в. Так, в одной из работ читаем:

«Корень национальной борьбы в той ее форме, которая свойственна капиталистическому строю, лежит в стремлении буржуазии господствующей национальности монополизировать в свою пользу внутренний рынок... Буржуазия борется за рынки; рынок очерчивается (в значительной мере) национальными границами; борьба за рынок превращается в борьбу за национальность»[87].

Не выявив историко-экономических условий и природы национальных движений, И.В. Сталин не смог вскрыть и их основной тенденции — стремления к образованию национального государства. Это в свою очередь вызвало отмеченное выше неточное толкование им права наций на самоопределение.

В силу сложившегося положения работа И.В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос» на долгие годы стала основным руководством во всех исследованиях, которые так или иначе касались вопроса о нации. В результате, сталинский подход к данному вопросу настолько стал само собой разумеющимся, что даже многие из тех ученых, которые прини­мают участие в развернувшейся дискуссии и которые считают необходимым пересмотр данного И.В. Сталиным определения нации, никакого иного пути к решению проблемы по сути дела не видят. Сведение И.В. Сталиным, теории наций к дефиниции приводит таких ученых к тупику. В качестве примера можно указать на статью П.М. Рогачева и М.А. Свердлина «О понятии “нация”».

«Соображения логики и методологии истории, – пишут они, – требуют прежде всего дать определение понятия нации во всей его широте, т.е. выявить признаки, всегда в той или иной мере присущие всякой нации как специфической форме общности ... »[88].

И естественно, что П.М. Рогачев и М.А. Свердлин в конце концов дают очередной вариант уже знакомого нам определения. Неверный подход к вопросу с необходимостью определил неудачный исход очередной попытки дать на него ответ.

Единственно правильным путем является лишь тот, которым шел В.И. Ленин. Только диалектический подход к проблеме нации может ­позволить также обобщить огромный материал, накопленный за последние десятилетия.

IV

Как явствует из всего вышеизложенного, в своих исследованиях по национальному вопросу, как и во всех остальных, В.И. Ленин всегда исходил из того, что

«весь дух марксизма, вся его система требует, чтобы, каждое положение рассматривать лишь (α) исторически; (β) лишь в связи с другими; (γ) лишь в связи с конкретным опытом истории»[89].

Не от дефиниции к изучению действительных процессов, а от конкретных явлений к раскрытию их сущности, к определенным выводам – таков путь /124/ исследования, указанный В.И. Лениным. Известно, что В.И. Ленин собирался написать обобщающий труд по национальному вопросу. Он не успел осуществить своего замысла, и мы лишились труда, равного по значению таким его сочинениям, как «Материализм и эмпириокритицизм», «Империализм, как высшая стадия капитализма». Но из дошедших до нас материалов к этому труду, из отрывка «Статистика и социология» (пред­полагавшееся название его) можно судить о характере задуманного труда и о подходе В.И. Ленина к теории наций:

« ... Надо попытаться устано­вить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на который можно было бы опираться, с которым можно было бы сопоставлять любое из тех “общих” или “примерных” рассуждений, которыми так безмерно злоупотребляют в некоторых странах в наши дни. Чтобы это был действительно фундамент, необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исклю­чения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится “субъективная” стряпня для оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает... чаще, чем кажется»[90].

Как актуально звучит ленинское предупреждение против «субъективизма». Далее, рассматривая национальный вопрос как «явление мировое»[91], после поражающих скрупулезностью цифровых выкладок (занявших в ХХХ-м «Ленинском сборнике» 14 ½ печатных страниц) В.И. Ленин еще раз подчеркивает исходный пункт исследования: «Чтобы обозреть действительно всю совокупность данных о национальных движениях, надо взять все население земли»[92]. Сохранившийся план ленинского труда позволяет прийти к выводу, что многие его положения были изложены в работах, написанных именно в 1912­-1914 гг. Изучение вопроса во всех его опо­средствованиях нашло свое выражение во множестве аспектов постановки В.И. Лениным национального вопроса: разные периоды — доимпериали­стический и империалистический; у разных наций – угнетающих и угне­тенных; на разных континентах – в Европе и в Азии; в стране в целом и в рабочем движении; в области экономики и в области идеологии и т. д. Какое богатство мыслей и как это далеко до сведения всей проблемы к дефиниции нации. Приведенная выше характеристика, данная И.В. Сталиным «русской марксистской теории» национального вопроса, сводящая ее к четырехчленной дефиниции, не может рассматриваться иначе как свойственное И.В. Сталину «умаление роли В.И. Ленина как теоретика и вождя КПСС»[93]. Восстановление ленинских принципов партий­ной жизни включает в себя и задачу глубокого изучения ленинского наследия по национальному вопросу.

Исследование свое В.И. Ленин начинает с национальных движений.

«Национальные движения, – пишет В.И. Ленин, – не впервые возникают в России и не одной ей свойственны. Во всем мире эпоха окончательной победы капитализма над феодализмом была связана с националь­ными движениями. Экономическая основа этих движений состоит в том, что для полной победы товарного производства необходимо завоевание внутреннего рынка буржуазией, необходимо государственное сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких /125/ препятствий развитию этого языка и закреплению его в литературе. Образование национальных государств, наиболее удовлетворяющих эти требованиям современного капитализма, является поэтому тенденцией (стремлением) всякого национального движения. Самые глубокие эко­номические факторы толкают к этому, и для всей Западной Европы – более того: для всего цивилизованного мира – типичным, нормальным для капиталистического периода является поэтому национальное государство. Следовательно, – заключает он, – если мы хотим понять зна­чение самоопределения наций, не играя в юридические дефиниции, не “сочиняя” абстрактных определений, а разбирая историко-экономические условия национальных движений, то мы неизбежно придем к выводу: под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется, образование самостоятельного национального государства»[94].

Национальный гнет есть одна из форм политического гнета. Вопрос о самоопределении наций, как неоднократно подчеркивал В.И. Ленин, целиком и полностью относится к области политики[95]. Национальное движение есть движение политическое. А это значит, что общность людей, именуемая нацией, выступает прежде всего в общественной жизни в ка­честве определенной политической силы. В качестве таковой она прежде, всего интересует В.И. Ленина.

Роль и значение этой силы различны в разные исторические периоды. В работе «О праве наций на самоопределение» В.И. Ленин выделил две «коренным образом отличные, с точки зрения национальных движений, эпохи капитализма». Первая из них – эпоха краха феодализма и абсо­лютизма, эпоха буржуазно-демократических революций. Для нее суще­ственно пробуждение широких народных масс, в частности крестьянства, от феодальной спячки, втягивание их в борьбу за демократию, за полити­ческую свободу вообще и за права национальностей в частности, в борьбу за суверенитет нации. Приобретающие массовый характер революционные буржуазно-демократические движения ведут к созданию национальных государств. Вторая – эпоха вполне сложившихся капиталистических государств с развитым антагонизмом буржуазии и пролетариата. Для нее характерно преобладание тенденции к ломке национальных перего­родок, к созданию интернационального единства капитала, экономиче­ской жизни вообще, политики, науки и т. п., что ставит на первый план антагонизм интернационально-слитого капитала с интернациональным рабочим движением.

Выделяя эти эпохи, В.И. Ленин подчеркивает, что они не отделены друг от друга стеной, а связаны многочисленными переходными звеньями, что в одно и то же время различные страны могут переживать разные эпохи. Для Западной Европы эпоха национальных (буржуазно-демократиче­ских) революций давно уже закончилась. Правилом для нее являются страны с чистым или почти чистым национальным составом, в большин­стве которых национальный вопрос решен[96]. Для Восточной Европы и Азии характерны государства со смешанным национальным составом, что является результатом и показателем незавершенности их буржуазно­-демократического преобразования. В этих странах, в том числе в России, эпоха буржуазно-демократических революций только еще началась. Для России, как и для других стран Восточной Европы и Азии, харак­терно пробуждение национальных буржуазно-демократических движений /126/ возникновение стремления к созданию национальных госу­дарств[97].

Отсюда необходимость для российских социал-демократов иметь на­учно обоснованную программу по национальному вопросу. И такая программа была создана В.И. Лениным. В программе, какой она была­ до первой мировой войны, национальный вопрос рассматривался как часть вопроса о буржуазно-демократической революции. Будучи кровно заинтересован в доведении до конца буржуазно-демократических пре­образований, рабочий класс должен отстаивать самый решительный и самый последовательный демократизм во всех частях национального вопроса, стремиться к уничтожению всякого национального гнета, отмены каких бы то ни было привилегий любой из наций, добиваться полного и безусловного равноправия всех наций без исключения. И поскольку национальное движение направлено против угнетения, неравноправия, постольку оно должно найти поддержку у рабочего класса и его партии. Тенденцией всякого национального движения является образование национального государства. Поэтому последовательный демократизм в национальном вопросе необходимо предполагает признание права на­ций на самоопределение. Но признание партией пролетариата права на­ций на самоопределение не означает безусловную поддержку требования отделения, всякого национального требования вообще. Если буржуазия ставит национальные требования на первый план, ставит их безусловно, то для рабочего класса они подчинены интересам его классовой борьбы. Национализму буржуазии пролетариат противопоставляет свой интер­национализм. Поддерживая общедемократическое содержание, имеющееся в каждом буржуазном национализме угнетенной нации, рабочий класс в то же время выступает против стремления к национальной исключи­тельности, национальной обособленности.

«Интересы рабочего класса и его борьбы против капитализма, – писал В.И. Ленин, – требуют полной солидарности и теснейшего единства рабочих всех наций, требуют отпора националистической политике буржуазии какой бы то ни было национальности. Поэтому уклонением от задач пролетарской политики и подчинением рабочих политике буржуазной явилось бы как то, если бы с.-д. стали отрицать право самоопределения, т. е. право отделения угне­тенных наций, так и то, если бы с.-д. взялись поддерживать все нацио­нальные требования буржуазии угнетенных наций»[98].

При всех прочих равных условиях пролетариату выгодно более крупное и централизован­ное государство, создающее наиболее благоприятные возможности для развития производительных сил и развязывания классовой борьбы. Поэтому наилучшим решением для него национального вопроса явилось бы максимальное осуществление демократии, полное равноправие всех на­ций с предоставлением широкой автономии областям, отличающимся особыми хозяйственными и бытовыми условиями, особым национальным составом населения.

Новый этап в разработке теории национального вопроса и националь­ной программы связан с первой мировой войной и Октябрьской револю­цией, с раскрытием В.И. Лениным экономической и политической сущ­ности империализма как высшей и последней стадии капитализма, как кануна пролетарской революции. При империализме капитализм пере­растает национальные рамки. Происходит экономический раздел мира между союзами капиталистов, завершается территориальный раздел мира между великими державами и идет борьба за его передел. Существенным /127/ и типичным для империализма является деление на нации угнетающие и нации угнетенные. Характерным для монополистического капитализма является поворот от демократии к реакции как во внутрен­ней, так и внешней политике. В этом смысле империализм представляет собой отрицание демократии вообще, в том числе и такого ее требования, как самоопределения наций.

«Империализм, – писал В.И. Ленин,­ – означает перерастание капиталом рамок национальных государств, он означает расширение и обострение национального гнета на новой истори­ческой основе»[99].

Расширяя и обостряя на новой исторической основе национальный гнет, империализм в то же время создает условия для развертывания в колониях национальных движений. В предшествующую эпоху экономическое различие между европейскими и колониальными странами (по крайней мере большинством последних) состояло в том, что колонии втягива­лись в обмен товаров, но еще не в капиталистическое производство.

«Империализм это изменил. Империализм есть, между прочим, вывоз капитала. Капиталистическое производство все более и более ускоренно пересаживается в колонии»[100].

А это с неизбежностью рано или поздно влечет за собой пробуждение народных масс колониальных стран и втягивание их в борьбу против национального гнета и тем самым против империализма.

Развивая свои прежние высказывания, В.И. Ленин выделяет три главных типа стран с точки зрения вопроса о самоопределении нации. К первому относятся передовые капиталистические страны Западной Европы и Соединенные Штаты Америки. В них давно уже закончились прогрессивные буржуазно-демократические национальные движения. Ка­ждая из этих «великих» наций угнетает чужие нации в колониях, а кое-где и внутри страны. Ко второму относятся Австрия, Балканские государ­ства и особенно Россия. Для них ХХ в. характеризовался бурным разви­тием буржуазно-демократических национальных движений, обострением национальной борьбы. К третьему типу относятся полуколониальные страны (Китай, Турция, Персия) и все колонии. В них буржуазно-демо­кратические движения либо только еще начались, либо далеко еще не закончились[101].

В этой связи необходимо особо отметить, что В.И. Ленин с огромным вниманием следил за развертыванием национальных буржуазно-демократических движений в колониальных и полуколониальных странах. Он первый из марксистов указал на пробуждение Азии и на огромное истори­ческое значение этого факта и подчеркнул (еще до мировой войны), что национальный вопрос далеко не ограничивается пределами Европы. Эти ленинские положения были развиты в годы мировой войны.

«Мы заявили в своих тезисах, – писал В.И. Ленин, – что освобождение колоний есть не что иное, как самоопределение наций. Европейцы часто забывают, что колониальные народы тоже нации, но терпеть такую “забывчивость” значит терпеть шовинизм»[102].

В ленинских работах периода мировой войны национальный вопрос окончательно встает как относящийся ко всем странам мира. Если он раньше выступал как вопрос о доведении до конца буржуазно-демократических преобразований, то теперь он все больше и больше выступает как вопрос о борьбе против империализма, становится частью вопроса о пролетарской революции. Национальные буржуазно-демократические /128/ движения, как и все общедемократические движения вообще, стано­вятся составной частью мировой социалистической революции.

В трудах В.И. Ленина этого же времени разрабатывается программа по национальному вопросу рабочего класса всего мира, между­народного коммунистического движения. В.И. Ленин подчеркивает неразрывную связь борьбы за социализм с борьбой за демократию.

«Пролетариат, – пишет он, – не может победить иначе, как через демократию, т. е. осуществляя демократию полностью и связывая с каждым шагом своей борьбы демократические требования в са­мой решительной их формулировке»[103].

Социалисты должны ре­шительно отстаивать право наций на самоопределение, требовать не­медленного освобождения колоний. Они должны самым решительным образом поддерживать наиболее революционные элементы буржуазно-демократических национально-освободительных движений в колониаль­ных и зависимых странах и помогать их войне против угнетающих их империалистических держав. Полное уничтожение национального гнета возможно только при социализме.

«Перестроив капитализм в социализм, – писал В.И. Ленин, – пролетариат создает возможность полного устранения национального гнета; эта возможность превратится в действительность “только” – “только”! – при полном проведении демократии во всех областях, вплоть до определения границ государства сообразно “симпатиям” населения, вплоть до полной свободы отделения. На этой базе, в свою очередь, разовьется практически абсолютное устранение малейших национальных трений, малейшего национального недоверия, создастся ускоренное сбли­жение и слияние наций, которое завершится отмиранием государства»[104].

Все эти положения В.И. Ленина получили свое дальнейшее развитие в его работах, написанных уже после победы социалистической револю­ции в России. Но так как обсуждение нами этих вопросов выходит за рамки статьи, то мы останавливаться на них не будем.

Остается сформулировать вывод. Развернувшееся среди советских ученых обсуждение национальных проблем может быть творческим и плодотворным лишь в том случае, если это обсуждение будет опираться на фундамент фактов и на освобожденную от догматических извращений ленинскую методологию изучения национального вопроса.

---

По этой теме читайте также:

---

Примечания