...Полезно[1] изучить разделение труда, которое мы пытаемся выявить между клерикальной кастой и светскими интеллигентами: первой оставляется интеллектуальное и моральное формирование с малых лет (начальные школы и средние), другим — продолжение образования молодого человека в университете. Но университет не подчиняется тому же самому монопольному режиму, которому, наоборот, подчиняются начальная и средняя школы. Есть университет Сакро Куоре[2], и могут быть созданы другие католические университеты, приравненные во всем к государственным университетам. Последствия очевидны: начальная и средняя школы — это народные школы и школы мелкой буржуазии, социальных слоев, монополизированных в вопросе воспитания церковниками, потому что большинство из них не доходит до университета, т. е. получит не современное воспитание, в его высшей критико-исторической фазе, а лишь догматическое воспитание.

Университет — это школа для правящего класса (руководящего персонала), это механизм, с помощью которого осуществляется отбор индивидов и других классов, чтобы включить их в персонал правящий, административный, руководящий. И поскольку существуют равноправные условия для католических университетов, формирование этого персонала также не будет больше единым и однородным. И не только это: церковная каста и в своих университетах сконцентрирует светскую и религиозную культуры, чего мы не видели многие десятилетия, и мы в результате окажемся в условиях, которые гораздо лучше светско-государственной концентрации. В самом деле даже и отдаленно нельзя сравнить организационную деятельность светской культуры с эффективной деятельностью церкви, которая встала стеной в поддержку своего университета... Создается такое положение, когда католические университеты становятся средством отбора самых интеллигентных и способных элементов низших классов для включения таковых в руководящий персонал.

Этой тенденции будет способствовать то, что между средней школой и католическим университетом нет разрыва в воспитании, тогда как такой разрыв имеет место в светско-государственных университетах, а также тот факт, что церковь во всей свой структуре уже обеспечена всем необходимым для проведения работы по обработке и отбору снизу. С этой точки зрения церковь представляет собой в высшей степени демократический организм (в патерналистском смысле): сын крестьянина или ремесленника, если он умный и способный, если он достаточно гибкий, чтобы позволить церковной структуре ассимилировать себя, почувствовать ее особый корпоративный и консервативный дух, ценность настоящих и будущих интересов,— он сможет по идее стать кардиналом и папой. Если в высокой церковной иерархии демократическое происхождение имеет место реже, чем могло быть, это происходит в результате сложных причин, в числе которых лишь частично имеет значение давление со стороны крупных католических аристократических семей или причина государственного порядка (международная); весьма веской причиной является следующая: многие семинарии крайне плохо оборудованы и не могут полностью воспитывать интеллигентного простолюдина, в то время как юноша из аристократической семьи уже в своей домашней семейной обстановке, не тратя усилий на учебу, приобретает целую серию привычек и качеств, столь необходимых для церковной карьеры: спокойная уверенность, собственное достоинство и авторитет, искусство иметь дело с другими и управлять ими.

Причина слабости церкви в прошлом состояла в том, что религия предоставляла незначительные возможности для карьеры за пределами церкви, само же духовенство теряло свое качество в силу того, что «по призванию шли немногие», а если и шли, то это были элементы интеллектуально более низкие. Этот кризис был весьма заметным уже перед войной; он представлял собой общий кризис должностей, приносящих постоянный доход, с их медленным и трудным продвижением, т. е. социальное беспокойство второразрядной интеллектуальной прослойки (учителей, преподавателей средних школ, священников и т. д.), в среде которой действовала конкуренция профессий, связанных с развитием промышленности и частной капиталистической организации вообще (например, журналистика, в которую уходили многие преподаватели, и т. д.). Уже началось нашествие женщин в учительские институты и университеты и вместе с ними священников, которым курия[3] (после законов Кредаро[4]) не могла запретить получение государственного диплома, позволившего бы подавать на конкурс даже на государственную должность и увеличивать таким образом личные доходы. Многие из этих священников, как только получали государственный диплом, покидали церковь (это явление приобрело широкое распространение во время войны в силу мобилизации и контактов с окружающей средой, менее удушающей и ограниченной, чем церковная).

Церковь претерпевала, следовательно, конституционный кризис, который мог стать фатальным для ее могущества, если бы государство сохранило в нетронутом виде свою светскую позицию, даже и не прибегая к активной борьбе. В борьбе между (различными. — Примеч. пер.) формами жизни церковь была на грани автоматической гибели из-за собственного истощения. Государство спасло церковь.

Экономические условия духовенства улучшались неоднократно, в то время как общий уровень жизни, и прежде всего средних слоев населения, ухудшался. Улучшение стало таким, что количество «людей по призванию» баснословно возросло, поражая самого папу, который объяснял это явление именно новым экономическим положением. Поэтому база для отбора людей, подходящих для духовенства, расширилась, допуская более строгие и обширные требования в области культуры. Но духовная карьера, если и является самым прочным фундаментом власти Ватикана, не исчерпывает своих возможностей. Новая школьная структура допускает включение в руководящий светский персонал из католических ячеек, которые постепенно все более укрепляются, тех граждан, которые обязаны будут своим положением только церкви. Необходимо иметь в виду, что проникновение клерикализма в государственную структуру прогрессирует, потому что в искусстве отбирать людей и держать их постоянно при себе на привязи церковь почти непобедима. Контролируя лицеи и другие средние школы через своих доверенных лиц, она с характерным для нее упорством будет продолжать следить за самыми достойными молодыми людьми из бедных классов, будет помогать им продолжать учебу в католических университетах. Учебные стипендии, выдаваемые пансионами, организованными с максимальной экономией при университетах, позволят проводить эту деятельность.

...Если государство отказывается стать активным и постоянно действующим центром своей, автономной культуры, то в основном церковь может только торжествовать. Но государство не только не вмешивается как автономный центр, а уничтожает любого противника церкви, который оказался бы способным ограничить ее духовное господство над массами. Можно предвидеть, что, если не изменятся обстоятельства, последствия такого положения вещей могут оказаться очень важными.

Церковь — это Шейлок[5], даже более неумолимый, чем шекспировский: она будет требовать свой фунт мяса, даже ценой обескровливания своей жертвы и упорно, непрерывно меняя свои методы, будет стремиться выполнить свою программу-максимум.

...Спорных пунктов в Конкордате в основном четыре[6].

... 4) Образование: решительное и полное отстранение государства от церковных школ, не только от тех, которые обучают священников (т. е. исключается государственный контроль из преподавания теологии и т. д.), но и от школ, занимающихся общим образованием. Статья 39 Конкордата действительно относится также к начальной и средней школам, находящимся в ведении духовенства во многих семинариях, колледжах и монастырях, которыми духовенство пользуется, чтобы привлекать детей и юношей к сану священника и к монашеской жизни, но которые сами по себе еще не специализированы. Эти ученики должны будут иметь право на покровительство государства. Кажется, в других конкордатах были учтены некоторые гарантии по отношению к государству, по которым и духовенство не формируется противно законам и национальному порядку и точно указывается, что для того, чтобы отправлять многие церковные службы, необходим диплом народного образования, дающий право поступать в университет.

... Следует подумать о том, что само переименование министерства народного образования в министерство национального воспитания связано с необходимостью ограничить интерпретацию статьи 36 Конкордата, с целью подчеркнуть, что «образование» — это одно дело («информативный» момент, еще элементарный и подготовительный), а другое — «воспитание» («формирующий» момент, венец воспитательного процесса) согласно педагогике Джентиле.

Слова «фундамент» и «венец» в Конкордате повторяют выражение Королевского декрета от 1 октября 1923 г. № 2185 об установлении школьных ступеней и дидактических программ начального образования:

«В основу и завершение начального образования на любой его ступени положено преподавание христианской доктрины в форме, пришедшей от католической традиции».

21 марта 1929 г. газета «Трибуна» в статье «Религиозное обучение в средних школах», как полагают официозного характера, пишет:

«Фашистское государство предписало, чтобы католическая религия, база интеллектуального и морального единства нашего народа, преподавалась не только в школе для детей, но и в школе для молодежи...»

По этой теме читайте также:

Примечания