Когда я был студентом, культурологию нам не преподавали. Такова была «административно-командная система власти». Но, слава богу, после «краха тоталитарного режима» «открылись новые пласты духовной культуры, скрывавшиеся ранее» (с. 401) — Н.О. Лосский с Н.Я. Данилевским, О. Шпенглер с И. Ильиным, примкнувший к ним П.С. Гуревич и другие крупные мыслители.

Учебное пособие

«“Культурология в вопросах и ответах” представляет собой широкую панораму обозрения (так в тексте. — А.М.) основных фактов, событий и теорий мировой и отечественной культуры. В нем учтены требования нового Государственного стандарта…» (с. 2).

И ведь действительно учтены. Иначе Министерство образования не рекомендовало бы его в качестве учебного пособия для вузов.

Что такое «культура», с исчерпывающей полнотой разъясняется на первых же страницах.

«Объект изучения, культура, несводим к философским и другим подходам к этому феномену… Современное понимание культуры складывалось как осознание кризиса культуры… невозможности гармонии человека и природы… Происходит отказ от поиска рациональных оснований этой гармонии и соответственно разрушение философской процедуры самообоснования и рефлексии как метода реконструкции культурной традиции…»

Выучив это определение, студент без труда сформулирует, что такое «культурология»:

«Средства для реконструкции культурологического космоса как способов самовыражения глубинного “я” черпаются из художественных арсеналов. Во всех этих случаях неизменным остается пафос системности культурологического поиска — целостность, интеграционная основа общества, рассмотрение истории как пересечения творческого самовыражения “я” и культурной традиции в духовном пространстве этноса…»(с. 3, 7, 14).

А вот самое важное определение «культурологии» — оно жирным шрифтом выделено:

«Попытки обнаружить за номинальным единством, фиксируемым понятием “культура”, реальное содержание или, наоборот, показать, что такового не существует, — одна из главных задач, которые должна решать культурология»(с. 3).

Понимаете? Предмет определяется через «осознание» его «кризиса», при этом он «несводим» ни к одному из «подходов» к самому себе. А наука об этом предмете должна показать, «что такового не существует».

Человек отсталый, изуродованный «тоталитаризмом», не в состоянии освоить столь глубокую мудрость. Мучаясь комплексом неполноценности, он скажет: это, мол, вообще не наука, а словоблудие какое-то. Но в Министерстве образования работают люди не простые, а продвинутые. Они не только поняли, что означает все вышеприведенное, но и сумели сопоставить это с Государственным стандартом. Сопоставили — и решили: соответствует!

Ай да стандарт! С таким стандартом только Единые Экзамены проводить: выпускные из циркового училища, отделение клоунады, они же вступительные в Институт им. Сербского.

А тот, кто в теории не силен, может выбрать из умной книжки главу поконкретнее — о чем-нибудь простеньком, общеизвестном, что в школе проходили.

Про Киевскую Русь — не хотите (с. 354–356)?

«Древнерусская цивилизация оказалась на много веков древнее, чем засвидетельствовано историческими документами, на которые раньше отечественные историки не обращали должного внимания… Киевская Русь была только восточной частью племени русь, бытовавшего (? — А.М.) издревле в Западной Европе… Тацит упоминал их… “Варяги”… были по национальности славяне и приглашены в Новгород потому, что мужская линия древнеславянской новгородской династии угасла. Рюрик, Синеус и Трувор (славянские имена) — представители ее женской линии — внуки последнего новгородского князя Гостомысла от его средней дочери Умилы, вышедшей замуж за славянского князя Годлава на Западе».

Вот как все было на самом деле. «Древнерусская цивилизация оказалась на много веков древнее, чем засвидетельствовано историческими документами…» Откуда же профессор Драч и К° узнали то, что ими не засвидетельствовано? Оказывается, чтобы разобраться в Киевской Руси, долгое время

«не было достаточной объективной информации и сил (так в тексте — у господ культурологов очень своеобразный диалект русского языка, видимо, из Западной Европы. — А.М.). Наконец то и другое нашлось. В уникальной книге С. Лесного-Парамонова “Откуда ты, Русь?” (Ростов н/Д, 1995)… В свете многих труднопереоценимых открытий в трудах С. Лесного-Парамонова, посвященных вопросу о варягах, о происхождении племени русь, проблеме славянства, его письменности и летописи языческой Руси “Велесовой книге”, никакие ухищрения норманистов и их вольных или невольных последователей о скандинавско-германо-угорских истоках термина не выдерживают ни малейшей серьезной критики».

Лесной-Парамонов, видимо, крупный культуролог. За пределами этой специфической области знания его имя не слишком известно. Зато «Велесова книга» — хрестоматийный пример подделки «под древность», работа по дереву то ли известного фальсификатора А.И. Сулакадзева, то ли журналиста Ю.П. Миролюбова, автора установить довольно трудно за неимением оригинала. Если в вузовском учебнике всерьез предлагается рассмотреть русскую историю «в свете» этой «летописи» — не знаю уж, какую аналогию подобрать. Представьте, что в учебнике внутренних болезней студентам предлагают изучать опыт какой-нибудь «матушки Дарьи», которая проводит по кинотеатрам «целительные сеансы» от «порчи» и «сглаза».

Но преподавание медицины пока еще контролируется другим ведомством. «Тоталитарным», менее продвинутым.

А в нашем ведомстве получается следующее. Молодой человек учится в школе по непродвинутому учебнику. Например, по «Истории России VIII–XV вв.» Л.А. Кацвы — А.Л. Юрганова, где события IХ в. изложены настолько внятно и подробно, насколько это позволяет современная наука (с. 20 и далее). Потом он поступит в вуз. И должен будет вместо русской истории изучать Лесного-Парамонова с Сулакадзевым.

Недавно мне встретилась — в статье историка А. Шубина — такая формулировка: «…модное движение против рационального мышления и прочих плодов просвещения, раньше это движение называлось мракобесием, а теперь — постмодернизмом» [1].

Но действительность еще шикарнее. «Постмодернистская» бредятина и нормальное, традиционное мракобесие не сменяют друг друга. Они мирно сосуществуют под одной обложкой. Под крылом одного министерства. Заклинания типа «признавая святость высшей ценностью, русский человек стремится к абсолютному добру» (с. 331) соседствуют с чем-нибудь «актуальным», как галерея Гельмана:

«Постмодернистские веяния проникли в святая святых рационализма — науку. Она расширила арсенал средств понимания мира, признала силу и мудрость за архаическими и мистическими представлениями о природе… Уже сейчас признается, что в пространство научного знания следует впустить помимо социально-культурного контекста (научная парадигма, мировоззренческие установки, категории культуры и т. д.) еще и другие, менее строгие и определенные факторы, такие, как страсть, веру, надежду, волю, воображение и т.д. Можно с уверенностью сказать, что в сфере интеллектуально-познавательной деятельности намечается поворот к сближению науки с религией, ослаблению противоположности между субъектом и объектом, духом и материей, уменьшению агрессивности исследователя по отношению к природе, примирению сознательного и бессознательного, рассудка и души»(с. 287–288).

Проблема не в том, что это ахинея. Мало ли что печатается на бумаге. Проблема в том, что ахинея, идеологически ориентированная совершенно определенным образом — агрессивно-враждебная по отношению к науке, к реальному знанию, — получает официальную поддержку государственных учреждений. То есть учреждение солидаризуется с этой позицией.

Вы еще не поняли, что такое «модернизация образования»?

P. S. Вот тут мне подсказывают, что учебник Кацвы — Юрганова, на который я ссылался, уже не входит в федеральный комплект. У чиновников к нему появились серьезные претензии. Устарел, говорят. А к «Культурологии в вопросах и ответах» претензий нет. Учитесь, студенты XXI века.

Примечания