Родители пациентов Российской детской клинической больницы (РДКБ) уже больше недели проводят голодовку в знак протеста против слияния двух отделений — трансплантации костного мозга и гематологии. Активисты отказались от еды после того, как комиссия Минздрава, расследовавшая ситуацию, не обнаружила в больнице никаких нарушений и дала добро на реорганизацию. Медики и родители убеждены, что ведомство тем самым закрыло глаза на то, что попасть в РДКБ ребенку с онкогематологическим диагнозом, не нуждающемуся в трансплантации, после слияния отделений будет очень сложно. Тем временем по всей стране продолжается процесс «оптимизации» медучреждений, который, по мнению медиков и пациентов, сделает бесплатную медпомощь практически недоступной.

Первоначально два отделения РДКБ должны были быть объединены с 1 августа «в целях оптимизации организации труда и совершенствования преемственности в оказании высокотехнологичной медицинской помощи детям». Руководство вновь созданным отделением поручили главе прежнего отделения трансплантации костного мозга (ТКМ) Елене Скоробогатовой.

Еще в мае медики отделения гематологии и родители маленьких пациентов составили петицию в адрес президента РФ, где указали, почему реорганизация может ударить по качеству и доступности медпомощи в РДКБ. По сведениям авторов петиции, отделение гематологии уже много лет работает с нагрузкой в 105–156% от нормы, тогда как слияние отделений предполагает сокращение коечного фонда.

Авторы петиции прогнозировали сокращение ставок или добровольное увольнение онкологов и гематологов, которое может перечеркнуть снижение показателей смертности в отделении гематологии № 1: за пять лет летальность упала с 3,2 до 0,4%.

К тому же, по мнению авторов петиции, если уж руководству больницы объективно необходимо было оптимизировать ресурсы, то логичнее объединить отделения гематологии № 1 и № 2, у которых хоть и различная специфика заболеваний, но похожая подготовка и специализация медиков. Отделения гематологии № 1 и ТКМ же «являются совершенно различными по структуре и специализации». К тому же 90% онкогематологических пациентов больницы (всего их 450–480 в год) не нуждаются в трансплантации костного мозга.

Истинная подоплека реорганизации — конфликт медиков отделения гематологии № 1 с администрацией больницы, считают сотрудники РДКБ. Конфликт разгорелся в феврале этого года, когда «в результате нарушения руководством больницы законодательства РФ и внутренних локальных актов» у медиков сильно упала зарплата. Работники обратились во множество властных инстанций и Гагаринский суд столицы. Счетная палата РФ подтвердила сведения о нарушениях трудовых прав работников больницы — скан ее ответа медикам, датированный 1 июля, выложен в открытом доступе на сайте Change.org.

Кроме того, как отмечают авторы петиции, разногласия возникли и между руководствами двух отделений: «Отделению гематологии № 1 постоянно приходится сталкиваться с грубыми нарушениями в лечении больных детей отделением трансплантации костного мозга». Так, по сведениям активистов, трансплантологи шли на различные ухищрения, чтобы получить квоты на высокотехнологичную медпомощь (по одной квоте выделяется более 800 тыс. рублей) и вопреки стандартам досрочно переводили детей после трансплантации в гематологию, чем затрудняли их реабилитацию. В результате, по данным авторов петиции, в отделении трансплантологии за год почти вдвое вырос процент летальных исходов — с 4,7 до 8,2%. На докладные же врачей администрация больницы не реагировала.

Когда разгорелся скандал, реорганизацию приостановили на время работы комиссии Минздрава. Однако на родителей и врачей начали оказывать давление, по их словам, вплоть до угрозы «выкинуть из больницы всех недовольных». Тем не менее от обращений в госорганы активисты не отказались. По данным на вторник, петиция на сайте Change.org собрала 149 тыс. подписей.

Данные проверки в РДКБ Минздрав обнародовал 9 сентября. Вопреки требованиям врачей и родителей, реорганизацию в министерстве поддержали: глава департамента помощи детям и службы родовспоможения Елена Байбарина заключила, что слияние пойдет на пользу больнице. Замминистра здравоохранения Татьяна Яковлева заявила, что сокращение коечного фонда будет незначительным (10 коек из гематологии переставят в дневной стационар), а уволены будут только лишние управленцы: «Два заведующих отделением, два кадровика, две старшие сестры. Эти деньги лучше потратить на закупку лекарственных препаратов для этих же детей и поменять вентиляционные фильтры».

В ведомстве отметили, что определенные нарушения в работе больницы есть, однако они связаны не с отделением трансплантации костного мозга, а как раз с отделением гематологии №1. «Серьезные дефекты» в его работе, по словам Байбариной, затрагивают тактику лечения пациентов, организацию внутреннего контроля качества медпомощи и соблюдение лицензионных требований к врачам.

На следующий день была освобождена от должности заведующая гематологическим отделением №1 Зарема Дышлевая. В беседе с «НИ» медик пояснила, что была не сокращена, как предполагалось ранее, а уволена «по статье»: «Меня ознакомили с приказом. Причины вполне стандартные — неоднократные нарушения трудовой дисциплины. Что это конкретно за нарушения, я не знаю, поскольку в приказе они не перечислены, а объяснительные за них с меня никто не брал».

По словам г-жи Дышлевой, в приказе значится и еще одно основание — несоответствие занимаемой должности: якобы медик при трудоустройстве не предоставила документы о первичной переподготовке по гематологии. «Через 15 лет работы выяснилось, что мои документы каким-то образом исчезли из отдела кадров. Мне придется их восстанавливать и предоставлять уже суду», — отметила в беседе с «НИ» теперь уже бывшая завотделением.

Сейчас отделение гематологии закрыто на мойку до конца сентября. Часть маленьких больных оказалась в приказном порядке выписана, часть — отправлена в реабилитационный центр «Русское поле», а часть — переведена в инфекционно-боксированные отделения, рассказала «НИ» представитель группы родителей пациентов Оксана Золоева.

По ее словам, в боксах оказались настолько антисанитарные условия, что родителям самостоятельно пришлось их отмывать, поскольку пыль и грибок для многих детей с ослабленным иммунитетом смертельно опасны: «Если наичистейшее отделение закрывают под предлогом мойки, а нас переводят в ужасное, грязное, говоря, что оно было специально вымыто, это нельзя ничем объяснить, кроме как давлением».

«Обстановка в больнице спокойная, родители получают всю информацию о состоянии детей и процессе лечения», — цитируется в ответе на запрос «НИ» из пресс-службы РДКБ главный врач больницы Николай Ваганов. Он подтверждает, что в процессе перемещения детей из закрытой гематологии в боксы «были выявлены факты нарушения санитарно-эпидемиологического режима», и за эти нарушения и.о. старшей медсестры, эпидемиолог больницы и замглавврача по медицинской части понесли дисциплинарные взыскания.

«В настоящее время обстановка в боксированном отделении полностью соответствует нормам», — приводят слова г-на Ваганова в пресс-службе. Кроме того, в документе сказано, что объединенное отделение трансплантации костного мозга, созданное «для обеспечения большей преемственности лечения», уже принимает новых пациентов.

В пресс-службе РДКБ также сообщили, что у одного из пациентов, переведенного из отделения гематологии №1 в ФНКЦ детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, нашли нарушения в лечении. По данным главврача ФНКЦ Галины Новичковой, ребенку поставили неверный диагноз: миелобластный лейкоз вместо лимфобластного. Врачи упраздненного отделения гематологии №1 могут понести наказание, если факт нарушений подтвердится, утверждают в пресс-службе РДКБ.

Там также заверяют, что 10 коек, выведенные из-под отделения гематологии, всегда принадлежали дневному стационару: «Когда заведующей отделением стала Зарема Михайловна (Дышлевая), эти койки были приписаны к гематологии, чтобы повысить оборот и, соответственно, повысить ставки. Фактически пациенты там не лежат. Об этом Зарема Михайловна как-то забывает упомянуть».

Отметим, что РДКБ стала одной из первых больниц федерального подчинения, затронутых «оптимизацией». В московских же больницах, как неоднократно рассказывали «НИ», этот процесс набрал обороты еще год-полтора назад. Активисты связывают повальное сокращение коечного фонда в медучреждениях с коммерциализацией медицины: с одной стороны, занятые «неэффективным» отделением или целой больницей помещения можно сдать в концессию (то есть сдать в аренду частному медцентру). С другой стороны, сокращение количества бесплатных коек в больницах делает бесплатную медицину менее доступной, а значит, повышает спрос на коммерческие медуслуги.

В подобных случаях станции «скорой помощи» и поликлиники обычно получают распоряжение не госпитализировать и не направлять пациентов в определенную больницу. Койки начинают простаивать, а вскоре комиссия из столичного Департамента здравоохранения признает медучреждение неэффективным и распоряжается «реорганизовать»: например, присоединить в качестве филиала к более крупной, а на его территории открыть платный стационар. За минувшие полтора года по такому сценарию были «оптимизированы» больницы № 63, 11, 72, Измайловская детская больница, бывшая городская больница Троицка, детские инфекционные больницы № 4 и № 6 — все они на данный момент имеют статус филиалов более крупных больниц. Похожий процесс наблюдался и во многих других регионах: в Ярославской, Пензенской, Нижегородской областях и Татарстане.

Сейчас угроза нависла над столичным филиалом №3 Боткинской больницы (который прежде назывался ГКБ № 19), а также над столичными инфекционными больницами, рассказала «НИ» координатор движения «За достойную медицину» Алла Фролова: «Инфекционных больниц у нас не так много. Их собираются объединить в одну, хотя, насколько я знаю, инфекционные больницы — это стратегический коечный фонд».

О последствиях реорганизации крупнейшей в Москве гинекологической больницы № 72, которая сейчас стала филиалом ГКБ № 31, рассказал «НИ» акушер-гинеколог Игорь Давыдов: «Ушло очень много сотрудников. Поток пациентов у нас сейчас очень маленький — всем женским консультациям, которые к нам направляли, дали распоряжение не направлять. Я это знаю, потому что многие наши медики ушли как раз в консультации». По предположению г-на Давыдова, сейчас в больнице готовится вторая волна сокращений, после которой клиника будет закрыта окончательно.

Еще одна больница, которую затронула «оптимизация коечного фонда», — ГКБ № 7, где в прошлом году был урезан под платные медуслуги коечный фонд отделения аллергологии и иммунологии, затем летом прекратило работу отделение трансплантологии почки, и наконец — терапевтический корпус.

В Департаменте здравоохранения Москвы «НИ» пояснили, что закрытие терапевтического корпуса в ГКБ № 7 связано не только с экономической, но и с «простой житейской и врачебной целесообразностью» — перенос терапевтических коек в главный корпус больницы должен был сократить затраты времени на перемещение врачей между корпусами.

Что же до отделения трансплантологии, то, как сообщили в департаменте, «слухи о том, что его пациенты будут брошены на произвол судьбы, сильно преувеличены»: «Всем пациентам, нуждающимся в трансплантации почки, будет предоставлена возможность лечения». По словам представителей Депздрава, отделение трансплантологии проводило всего 47 операций в год, тогда как Центр трансплантации НИИ им. Склифосовского — сотни: «Содержание ресурсоемкого подразделения в ГКБ № 7 является на сегодняшний день неэффективным».

«По петиции мы проиграли. Отделение закрыли. Как уверяет начальство в больнице, в мэрии, в администрации президента, все сделано с заботой о благе пациентов. Все отделались отписками, цитирующими инициаторов разгрома успешно работающего центра. На мой взгляд, это устранение успешного конкурента, с которым приходится делить финансирование, выделяемое городом. Бизнес и ничего личного», — рассказал в беседе с «НИ» москвич Александр Шевкин, который обращался с петицией по поводу больницы к президенту РФ. Сейчас супруга г-на Шевкина, пациентка закрытого отделения трансплантологии, остается в ГКБ № 7, где получает диализ.

«Всех врачей разогнали. Один ушел в ГКБ № 52, руководитель центра Игорь Нестеренко перевелся в гематологический центр РАМН. Некоторые продолжают работать в отделении диализа — высочайшие специалисты просто втыкают иголки в вену», — рассказывает «НИ» жена пациента ГКБ № 7 Светлана Капанадзе. По ее словам, после закрытия центра трансплантологии пациенты, которых медики знали годами, столкнулись с множеством проблем: «Для того, чтобы доказать нефрологу, что тебе нужно оригинальное лекарство для иммуносупрессии, а не индийское, нужна выписка от твоего личного трансплантолога из твоей больницы. Вызывая скорую, мы раньше кричали: «Везите в семерку!». Теперь такого места у нас нет».