«Ле Монд» (1984b,с. 195)
Тексты Вирилио выстраиваются вокруг тем техники, коммуникации и скорости. Его книги изобилуют отсылками к физике и, в особенности, к теории относительности. В его фразах немного больше смысла, нежели чем у Делеза и Гваттари, но то, что предлагается у него в качестве науки, является смесью глубинных заблуждений и безрассудных фантазий. Когда же автор не погружается просто-напросто в словесный разгул, научные аналогии оказываются столь произвольными, насколько только можно вообразить.
Начнем с небольшого примера поразительной эрудиции, превозносимой в «Ле Монд»:
Ввиду того, что недавняя МЕГАПОЛИСНАЯ гиперконцентрация (Мехико, Токио) сама является результатом возросшей быстроты обмена, кажется необходимым пересмотреть значимость понятий УСКОРЕНИЯ и СНИЖЕНИЯ СКОРОСТИ (позитивная и негативная скорости физиков) {...}
(Вирилио 1995, с.24; Вирилио 1993, с.5;
выделено заглавными буквами в оригинале)
Здесь Вирилио смешивает скорость и ускорение, два ключевых понятия кинематики (описания движения), вводимых и тщательно различаемых в начале каждого элементарного курса физики[190]. Быть может, не стоит указывать на это смешение; но для того, кто нарекает свою философию «дромократией», это все-таки немного странно. Он продолжает, вдохновляясь теорией относительности: /142/
Как представить себе подобную ситуацию, если не посредством появления некоего нового типа интервала, ИНТЕРВАЛА СВЕТОВОГО РОДА (нулевого знака)? В самом деле, введение этого интервала в теории относительности существует само по себе, в качестве незамеченного культурного откровения.
Если ВРЕМЕННОЙ интервал (позитивный знак) и ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ интервал управляли посредством геометризации аграрных областей (разбиение на участки) и городов (кадастр), календарная организация и измерение времени (часы) точно так же руководили обширной хронополитической регуляцией человеческих обществ. Таким образом, недавнее возникновение интервала третьего типа для нас означает внезапный качественный скачок, глубокое преобразование отношения человека к своей жизненной среде.
(Вирилио 1995, с.25; Вирилио 1993, с.6
выделено заглавными буквами в оригинале)
В теории относительности вводятся «интервалы», которые называются интервалами «временного рода», «пространственного рода» и «светового рода», чьи «инвариантные длины» соответственно являются (согласно обычному соглашению) позитивными, негативными и нулевыми. Однако же, это интервалы в пространстве-времени, которые никоим образом не совпадают с тем, что мы обычно называем «пространством» и «временем»[191]. Но главное - они ровным счетом не имеют ничего общего с «географией и историей мира». «Возникновение интервала третьего типа» - это не более, чем педантский намек на средства электронной связи. В этом тексте Вирилио прекрасно демонстрирует, как закутать банальное наблюдение в ученую терминологию.
Продолжение оказывается еще более удивительным:
Послушаем, как физики говорят о логике частиц: «Представление определяется полной совокупностью наблюдаемых элементов, которые сообщаются между собой». {Г. Коген Таннуджи и М. Спиро, «Материя-пространство-время», Париж, Файяр, 1986}. Нельзя лучше описать макроскопическую логику технологий РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ того внезапного «телетопического сообщения», которое дополняет и завершает доселе глубинно «топический» характер Града людей.
(Вирилио 1995, с.26; Вирилио 1993, с. 6;
выделено заглавными буквами в оригинале).
Фраза «Представление определяется полной совокупностью наблюдаемых элементов, которые сообщаются между собой» является достаточно распространенным техническим выражением в квантовой физике (а не в теории относительности). Она не имеет ничего общего с «реальным временем» или с какой-то «макроскопической логикой» /143/ (речь, напротив, идет о микрофизике) и еще меньше с «телетопическим сообщением» или «градом людей». Главное, чтобы понять точный смысл этой фразы, нужно серьезно изучить физику и математику. Мы считаем невероятным то, чтобы кто-то мог сознательно списать фразу, которую он явно не понимает, добавить к ней совершенно произвольный комментарий и еще к тому же приниматься всерьез издателями, комментаторами и читателями[192] [193].
Эта псевдонаучная вербалистика испещряет произведения Вирилио[194]. Вот другой пример:
Как обстоят дела с прозрачностью воздуха, воды или стакана, иначе говоря «реального пространства» вещей, которые нас окружают, когда интерфейс в «реальном времени» приходит на смену классическому интервалу, а расстояние внезапно уступает место мгновенно действующей силе передачи и приема? {...} Прозрачность изменяет свою природу, поскольку отныне она является уже не прозрачностью солнечных лучей (Солнца или электричества), а прозрачностью одной лишь скорости элементарных частиц (электрон, фотон...), которые распространяются со скоростью света.
(Вирилио 1990. с.107; Вирилио 1989. с.129;
курсив в оригинале)
В противоположность фотонам, электроны обладают массой, отличной от нуля, и, следовательно, не могут перемещаться со скоростью света, как следует из той самой теории относительности, которую Вирилио, похоже, так любит. /144/
Далее по тексту Вирилио продолжает произвольным образом использовать научный язык, добавляя к нему свои собственные изобретения (телетопология, хроноскопия):
В самом деле, это преодоление прямой прозрачности материалов стало возможным благодаря {...} эффективному включению в работу волновой оптики в непосредственной, неуловимой близи с классической геометрической оптикой. Таким образом, точно так же, как по соседству с евклидовой геометрей отныне находится неэвклидова или топологическая геометрия, в непосредственной, неуловимой близи с пассивной оптикой линз объективов камер и телескопов обнаруживается еще и активная оптика: оптика телетопологии электрооптических волн.
{... } Традиционной хронологии - будущее, настоящее, прошедшее - приходит на смену ХРОНОСКОПИЯ - недоэкспонированное, экспонированное, сверхэкспонированное. Интервал ВРЕМЕННОГО рода (позитивный знак) и интервал ПРОСТРАНСТВЕННОГО рода (негативный знак {... } того же имени, что и поверхность фиксации фотопленки) фиксируются лишь благодаря СВЕТУ, благодаря тому интервалу третьего рода, нулевой знак которого указывает на абсолютную скорость.
Время экспозиции фотографической пластинки является, следовательно, лишь экспозицией времени (пространства-времени) её фоточувствительной материи на свете скорости, то есть, в конечном счете, на частоте волны, несущей фотоны.
(Вирилио, 1990, с.108-109; Вирилио 1989, с.129;
выделение курсивом и заглавными буквами в оригинале)[195]
Эта мешанина оптики, геометрии, теории относительности и фотографии не нуждается в комментариях.
Закончим наше чтение текстов Вирилио таким небольшим перлом:
Напомним в этом пункте, что дромосферическое пространство, пространство-скорость, физически описывается логистическим уравнением, результатом произведения перемещаемой массы и скорости ее перемещения (M×V).
(Вирилио 1984, с. 176, курсив в оригинале)
Логистическое уравнение - это дифференциальное уравнение, изучаемое в биологической теории популяций (так же, как и в других областях); оно записывается как dx/dt=lx(1-x), а введено оно было математиком Ферхюлстом (1838). Оно не имеет никакого отношения к М×V. В ньютоновской механике М×V называется «количеством движения» или /145/ «импульсом»; в релятивистской механике М×V вообще не появляется. Дромосферическое пространство является изобретением самого Вирилио.
Само собой разумеется, что ни одно произведение такого рода не было бы полным без уловок с Геделем:
Вместе с этим сдвигом фигур и изображений, взломом измерений и трансцендентальной математики, мы достигаем «сюрреалистических» высот научной теории, которые, как мне кажется, наиболее выразительны в теореме Геделя: в онтологическом доказательстве, методе, который математически доказывает существование объекта, не производя его {...}
(Вирилио 1984, с.80, курсив в оригинале).
В действительности, экзистенциальные доказательства существовали задолго до работ Геделя, тогда как доказательство его теоремы как раз полностью конструктивно: оно открыто производит предложение, которое ни доказуемо, ни фальсифицируемо в данной системе (при условии, что система не является противоречивой)[196].
И в качестве концовки:
Столкнувшись с глубиной времени, приходящей, таким образом, на смену глубинам поля чувственного опыта, с сообщением интерфейса, достраивающего ограничение поверхностей, не будем ли мы вправе спросить, не является ли то, что все еще продолжают упорно называть ПРОСТРАНСТВОМ, просто-напросто СВЕТОМ, предпороговым, параоптическим светом, так что свет солнца оказывается лишь его фазой и отблеском, светом в длительности, эталоном которой будет не столько проходящее время истории и хронологии, сколько мгновенно экспонирующееся время; время этого мгновения без длительности, «время экспозиции» (сверхэкспозиции и недоэкспозиции), существование которого как будто бы было предвосхищено техниками фотографии и кинематографа, время КОНТИНУУМА, лишенного физических измерений, в котором (энергетический) КВАНТ действия или (кинематический) ПУНКТ наблюдения внезапно стали словно бы последними пределами исчезнувшей морфологической реальности, перенесенной в вечное настоящее относительности, насыщенность, топологическая и телеологическая глубина которой оказываются принадлежащими этому предельному инструменту измерения, скорости света, который обладает направлением, являющимся одновременно его величиной и его измерением, и который распространяется с равной скоростью по всем направлениям…
(Вирилио 1984, с. 77, выделено курсивом
и заглавными буквами в оригинале)
Эта последняя фраза является лучшим примером логореи из всех, что мы когда-либо встречали. Она содержит едва ли не 151 слово, но автор все равно полагает, что она неполна - отсюда многоточие в конце - и, насколько можно понять, она абсолютно ничего не значит. /146/
