Долгое время в литературе широко использовался термин
«интернационализация». Говорили о интернационализации экономики,
общественной и культурной жизни и т.п. Сейчас все чаще для характеристики
происходящих в мире процессов начинает употребляться слово «глобализация».
Возникают и разрабатываются различного рода концепции глобализации.
За сменой терминов скрывается существенное изменения происходящих в
масштабе земного шара процессов. Начиная с XVI в. шел процесс формирования
всемирной системы социоисторических организмов — всемирного
исторического пространства. Он то и получил название интернационализации. К
началу XX в. века этот процесс в основном завершился.
Во второй половине этого столетия развернулся новый процесс —
началось превращение всемирной системы социоисторических организмов в один
мировой социально-исторический организм. Именно для его обозначения и
возник термин «глобализация». Глобализация предполагает сращивание экономик
всех стран в одну единую экономическую систему. Огромную роль играют в этом
транснациональные корпорации (ТНК). Глобализация прежде всего проявляется в
свободном, ничем не ограниченном перемещении капитала, товаров и денег из
страны в страну. Наибольшее продвижение произошло в сфере финансов: уже
сейчас возникла и приобрела гигантское влияние на всю экономическую жизнь
мира глобальная финансовая система.
Еще в начале XX в. видный итальянский экономист Вильфредо Парето (1848
— 1923) обратил внимание на то, что объемы финансовых соглашений
намного опережают число реальных товарных сделок. К настоящему времени
разрыв между финансовыми и товарными рынками настолько усилился, что первые
потеряли непосредственную связь со вторыми. Известный российский экономист
академик Дмитрий Семенович Львов сравнивает современную мировую финансовую
систему с перевернутой пирамидой. Нижнее ее основание — финансы,
обслуживающие реальный сектор или поток товарных благ. На их долю
приходится не более 10 — 12% от общего оборота мировых финансовых
ресурсов. Весь остальной денежный капитал находится в свободном плавании,
не имеет реального материального накопления. «Это рынок, — пишет Д.С.
Львов, — где деньги делают деньги, то есть рынок игроков в
рулетку».[7]
Объем операций со спекулятивным (фиктивным) капиталом на мировом
финансовом рынке, в десятки раз превышает объем операций по обслуживанию
сферы производства и непрерывно нарастает. Если объем валютных сделок в
глобальной финансовой системе за один день в 1987 г. составлял сумму в 600
млрд долларов, в 1988 г. - 800 млрд, в 1993 г. - 1 трлн, то в 1996 и 1997
гг. по 1,25 трлн.[8]В 1998 г. он приблизился к уровню в 1,5 трлн
долларов.[9]Таким образом, оборот средств в глобальной финансовой
системе за одну только неделю равен годовому валовому продукту США, а за
время чуть меньше месяца — всему мировому валовому продукту.[10]
«В молниеносных перемещениях этих гигантских финансовых ресурсов,
— пишет видный российский финансовый эксперт Лев Николаевич
Макаревич, — участвуют ежедневно тысячи транснациональных и
национальных банков, корпораций, финансовых и брокерских компаний,
инвестиционных институтов, пенсионных, паевых и хедж-фондов... Они
вооружены новейшими техническими средствами, финансовыми технологиями и
продуктами, для которых не существует государственных границ».[11]
Именно этот спекулятивный капитал (а главную роль в нем играет
американский) определяет сейчас динамику мировой экономики. Его таранная
сила огромна. В любой момент финансовый шквал может обрушиться на экономику
любой слабой страны, включенной в эту глобальную систему, и привести ее к
катастрофе.
«Мировая финансовая система, — пишет Д.С. Львов, —
превратилась, по существу, в глобальный спекулятивный конгломерат,
функционирующий не в интересах развития национальных экономик, роста
промышленного производства и уровня жизни людей, а в интересах укрепления
позиций стран золотого миллиарда. Это раковая опухоль на живой ткани
мировой экономики. Масштабы ее постоянно разрастаются. Метастазы
пронизывают финансовые системы все большего числа стран. Опасность
разрастания этой финансовой чумы XX в. становится все более очевидной. Если
ее не остановить, то, как предсказывают прогрессивные мыслители
современности, она может разразиться в глобальный мировой кризис XXI
века».[12]
Мировой капиталистический рынок, который существовал уже давно,
представлял собой систему национальных (социорных) капиталистических
рынков. Действующими субъектами этого рынка были национальные предприятия и
корпорации. Возникающий глобальный рынок представляет собой нераздельное
единое целое, которое надстраивается над национальными рынками, втягивает
их в себя и поглощает. Действующими его субъектами в первую очередь
являются ТНК и различного рода транснациональные же финансовые
образования.
Если национальные рынки денег и товаров до начала процесса глобализации
в определенной степени контролировались и регулировались правительствами,
то глобальная экономическая система не контролируется и не регулируется
никем. В ней царит анархия, что дает возможность крупнейшим финансовым
дельцам и хозяевам транснациональных корпораций не только действовать без
всяких ограничений и помех, но и навязывать свою волю руководителям
государств. Глобальный рынок шаг за шагом начал подминать под себя
правительства стран, вовлеченных в него. Глобализация неизбежно ведет к
умалению, а затем и к потере вначале экономического, а затем и
политического суверенитета вовлеченных в этот процесс государств. Как
сказал на Всемирном экономическом форуме в Давосе в феврале 1996 г. глава
Бундесбанка Ганс Титмайер проблема сейчас состоит лишь в том, что «политики
в большинстве своем все еще не понимают, до какой степени они уже находятся
под контролем денежных рынков и даже управляются ими».[13]
Формирование глобальной экономики — основа формирования всемирного
социоисторического организма. Но этот формирующийся на наших глазах
всемирный социоисторический организм (по крайней мере сейчас и в обозримом
будущем) не представляет собой социально-исторического организма в
абсолютно точном смысле этого термина. Его возникновение не представляет
собой исчезновения ранее существовавших отдельных конкретных обществ. Они
сохраняются, по при этом становятся частями всемирного социоисторического
организма. Поэтому последний скорее всего должен быть назван не столько
организмом, сколько социоисторическим сверхорганизмом
(суперорганизмом).
Чтобы эта мысль стала более ясной, прибегнем к аналогии. В животном мире
существуют такие своеобразные группировки биологических особей, как рои
пчел, муравейники, термитники. И зоологи давно уже пришли к выводу, что
здесь мы имеем дело не с обычными объединениями зоологических организмов,
какими являются, например, стада обезьян, стаи волков и т.п., а с особыми
биологическими организмами. Так как эти организмы сами состоят из
биологических организмов, то их стали характеризовать как биологические
сверхорганизмы (суперорганизмы).[14]
Если в животном мире возникли биологические сверхорганизмы, состоящие из
обычных зоологических организмов, то в мире людей сейчас идет процесс
становления социально-исторического организма, состоящего из обычных
социоисторических организмов.
Существенным препятствием для формирования всемирного сверхсоциора было
бытие в мире двух мировых систем — капиталистической и неополитарной.
«Третий мир» в общем и целом представлял собой часть мировой
капиталистической экономики, ведущую роль в которой играл «первый мир».
«Второй мир» был вполне самостоятельной экономической системой. И наличие
этой автономной системы препятствовало глобализации и в том отношении, что
позволяло определенной части стран «третьего мира», воздерживаться от
полного включения в состав возникающего в рамках капиталистической
международной системы сверхсоциора.
С крушением неополитарной мировой системы главное препятствие на пути
глобализации исчезло. Почти во все неополитарные социоисторические
организмы начали проникать капиталистические производственные отношения и
большинство их стало интегрироваться в мировую капиталистическую
экономику.
Аналогия между биологическими сверхорганизмами и социоисторическим
суперорганизмом не исчерпывается сказанным выше. Все биологические
сверхорганизмы имеют иерархическую структуру. Внутри их отдельные особи или
группы особей, специализированы на выполнение тех или иных отдельных
функций, играют роль тех или иных органов суперорганизма. В пчелином рое
выделяются матка, трутни, рабочие пчелы. Еще больше специализированных
групп особей существует в муравейниках.
Иерархия существует и внутри мирового социоисторического суперорганизма.
Ранее уже много говорилось о подразделении в XIX — начале XX вв.
всего мирового исторического пространства, а во второй трети XX в.
международной капиталистической системы на две основные части: центр и
периферию. В центре существовал ортокапитализм, на периферии —
периферийный, зависимый капитализм, или паракапитализм.
Ортокапиталистический центр эксплуатировал и продолжает эксплуатировать
паракапиталистическую периферию. С этим и связана данная Г. Мюрдалем
характеристика этих двух основных частей международной капиталистической
системы как классов (2.9.5).
Мировой суперорганизм формируется на базе существующих социоисторических
организмов, которые сейчас можно подразделить на четыре группы. Первая
группа — мировая ортокапиталистическая система. Вторая
— старая зависимая периферия. Третья —
социоисторические организмы, ранее входившие в неополитарную систему, а
теперь вступившие на путь капитализма. Все они находятся в разной степени
зависимости от центра и во всех их формируется периферийный капитализм. Это
— новая зависимая периферия. Вместе вторая и третья группы
образуют зависимую периферию новой эпохи. Четвертая группа —
страны, сохранившие свою независимость от центра. В нее входят несколько
социоисторических организмов, ранее прямо или опосредованно входивших в
неополитарную систему (Китай, Вьетнам, Куба, Белоруссия, до 2000 г.
Югославия), и ряд стран старой периферии, порвавших цепи зависимости от
центра (Ирак, Иран). Это — независимая периферия.
Социоры первой, второй и третьей групп интегрируются в мировой
суперорганизм; но в совершенно разном качестве. Как уже указывалось,
ортокапиталистический центр всегда эксплуатировал и сейчас продолжает
эксплуатировать значительно расширившуюся за счет неополитарной мировой
системы паракапиталистическую периферию. И когда начал формироваться
мировой сверхорганизм, ортокапиталистический центр и паракапиталистическая
периферия начали становиться общественными классами, но такими, которые в
отличие от обычных классов непосредственно состоят не из человеческих
существ, а из социоисторических организмов. Такого рода социальные классы
можно было бы назвать глобальными классами.
Таким образом, возникновение мирового социоисторического сверхорганизма
представляет собой становление глобального классового общества. Но
там, где существуют классы и классовое общество, с неизбежностью должна
начаться и классовая борьба. И глобальная классовая борьба уже идет, причем
в самых разнообразных формах. История современной эпохи есть история
глобальной классовой борьбы.
