(к 40-летию Октябрьского кризиса в Квебеке)
От редакции «Скепсиса»:
К 40-летию Октябрьских событий в Квебеке мы публикуем два текста: статью Людмилы Пружанской «... Не мессия и не современный Робин Гуд» и главу из книги В.А. Коленеко «Французская Канада в прошлом и настоящем: очерки истории Квебека, XVII–XX века». Авторы по-разному описывают этот политический кризис, обеспечивая читателю возможность лучше представить происходившие события, о которых в России известно крайне мало.
В эти дни исполняется 40 лет едва ли не самым трагическим событиям послевоенной истории Канады. В первую очередь, конечно, они относятся к коллективной судьбе тех самых French Canadiens (les Canadiens français), которые, по примеру харизматичного борца за суверенитет Рене Левека[1], с конца 60-х стали именоваться «квебекцами» (les Québécois), и которым без малого 40 лет спустя убежденный консерватор и хранитель целостности государственных границ, нынешний премьер-министр Канады Стивен Харпер благородно присвоил статус «нации».
Речь идет об Октябрьском кризисе 1970 г. За это время, как говорится, много воды утекло, выросло два поколения. Но однажды травмировав народное подсознание, la Crise d’Octobre по-прежнему делит Квебек надвое: у одних (федералистов) он вызывает cтойкое отвращение, для других (сторонников отделения) — это едва ли не «час истины».
Вот почему Октябрьскому кризису, о котором собрано множество свидетельств, защищены диссертации, опубликованы монографии и статьи, сняты киноленты (в том числе и знаменитый художественный фильм «Октябрь» реж. П. Фалардо), в октябрьские дни отданы первые полосы центральных газет и «прайм-тайм» на радио и ТВ.
Белые негры Америки
Октябрьский кризис был инспирирован леворадикальной группой «Фронт Освобождения Квебека» (Front de Libération du Québec, сокращенно FLQ), возникшей в начале 60-х годов. Сегодня, несмотря на полярность оценок террористической деятельности FLQ-истов (так называли ее молодых участников) — от категорического осуждения до воспевания «героев-повстанцев», — все историки сходятся в одном: социально-экономическая почва, породившая это явление, объективно существовала. На нее указывают и создатели нового документального фильма «La Crise d'Octobre», демонстрировавшегося в эти дни на гостелеканалах Radio-Canada и RDI.
Вековая бедность и необразованность франко-канадцев, тяжелые условия их быта и труда, отсутствие социальной защищенности, давление католической церкви и, наконец, униженность по отношению к имущим англофонам, державшим приводные ремни экономики, стали катализаторами недовольства, которое с одной стороны породило серию глубинных демократических перемен, названных «Тихой революцией» (инициатор — Либеральная партия Квебека во главе с Жаном Лесажем), с другой, вызвало террористический взрыв борьбы левых радикалов в октябре 1970.
В 1968 г., в самый разгар «Тихой революции», выходец из беднейшего монреальского предместья г. Жак-Картье (ныне г. Лонгей) журналист Пьер Вальер напишет сенсационную книгу «Nègres blancs d'Amérique» (Белые негры Америки). В ней начинающий марксист сравнит положение квебекских трудящихся в Канаде с убогими условиями, в которых столетьями прозябало черное население в США. Книга стала бестселлером и была переведена на английский язык.
Новый исторический контекст (борьба за деколонизацию стран Африки и Юго-Восточной Азии; рост левого движения на «Пылающем континенте», как метафорически назвал Латинскую Америку патриарх советской кинодокументалистики реж. Роман Кармен; возвышение Кубы и Фиделя Кастро; эффект «Черных пантер» в США) воодушевил молодых революционно настроенных квебекцев, среди которых, наряду с сыновьями простых работяг из монреальских предместий вроде г. Жак-Картье, оказалось и немало студентов — выходцев из зажиточных монреальский семей. Студенческие волнения во Франции 1968 г. служили им маяком. Разница была лишь в том, что в Квебеке к политическому фактору добавлялся фактор национальный. Эти два принципа сливались воедино: ненависть к «буржуям» означала тогда ненависть к англофонам. Ведь все богатства Квебека (леса, гидроресурсы, шахты, банки и заводы) принадлежали именно им. Франкоязычная буржуазия (адвокаты, нотариусы, доктора), несмотря на то, что немалая ее часть была настроена националистически, в основном занималась «обслуживанием» англоязычных имущих верхов и, следовательно, их поддерживала.
Ну, а FLQ–исты с начала 60-х действовали решительно: главным объектом их интереса стали банки. Пытались они взорвать и здание Монреальской биржи, что повлекло за собой десятки раненных. В надежде на экспроприацию нападали на богатые вестмаунтские[2] особняки, бросали в них самодельные бомбы. Цель была одна — добыть средства для дальнейшего развития движения. Канадское правосудие жестоко расправлялось с мятежниками.
Куда несет нас рок событий?..
Существует мнение, что Октябрьский кризис разразился в ответ на результаты провинциальных выборов в Квебеке, состоявшихся в конце апреля 1970 г. Либеральная партия Квебека приходит к власти с оглушительной победой, получив в Национальном собрании 72 места (премьер-министром становится Робер Бурасса[3]), а Квебекская партия, пропустив вперед правые Национальный союз (17 мест) и Социальный кредит (12 мест), оказывается в самом хвосте (ей достаются жалкие 7 мест). Снедаемые «нетерпением» (именно этим словом в 1973 г. назовет и свой роман о русских террористах-народовольцах советский писатель Юрий Трифонов), уверенные, что «далее ждать нечего» (ведь либералы слишком пассивны для серьезных перемен), пятеро заговорщиков переходят к решительным действиям.
5 октября 1970 г. они похищают из вестмаунтского особняка британского дипломата Джеймса Ричарда Кросса. За его освобождение они требуют от властей освобождения 23 политзаключенных (среди которых есть и их товарищи) и гарантированного права отбыть на Кубу или в Алжир. Но самое главное — оглашения по радио и ТВ Манифеста FLQ. В ином случае, заявляют похитители, Кросс будет убит. Однако госсекретарь по внешним сношениям Канады Митчелл Шарп отказывается выполнять эти условия. Он считает, что Кросс и без того будет вызволен из заточения. Впрочем, это оказывается непросто.
7 октября министр юстиции Квебека, ныне здравствующий видный монреальский адвокат Жером Шокетт заявляет, что во имя освобождения Кросса он согласен пойти на переговоры с террористами. В тот же день по радио, а на следующий день по ТВ полный текст Манифеста зачитан диктором Радио-Канада Гаэтаном Монтреем. Монтрей предварительно подчеркивает, что это сделано исключительно в гуманитарных целях — для спасения жизни похищенного дипломата (40 лет спустя он, выходец из бедного монреальского квартала, признается как подавлял в себе волнение, сопутствующее декламации текста).
«Фронт Освобождения Квебека — не мессия и не современный Робин Гуд», — говорилось в его первых строках. — Это объединение квебекских трудящихся, которые полны решимости сделать все, чтобы народ Квебека навсегда стал хозяином своей судьбы».
«Фронт Освобождения Квебека стремится к полной независимости квебекцев, объединенных в свободное общество, в котором не будет места стае хищных акул, начальственных «больших боссов » (big boss) и их прихвостней, сделавших из Квебека тихую заводь для дешевой рабочей силы (cheap labour) и беззастенчивой эксплуатации».
Манифест завершался словами, которые 3 года до этого под всеобщие возгласы восторга с балкона монреальской мэрии провозгласил сам президент Французской республики генерал Шарль де Голль: «Да здравствует свободный Квебек!» Последние призывы Манифеста звучали так: «Да здравствуют товарищи политзаключенные! Да здравствует квебекская революция! Да здравствует Фронт освобождения Квебека!»
Население Квебека (да и Канады), не веря своим ушам, кто — в восторге, кто — в ужасе, застыло перед экранами телевизоров. Что-то будет?
Пока либеральное правительство Бурассы безуспешно вело переговоры с террористами, их соратники из «группировки Шенье» cовершили второе похищение — жертвой становится министр труда Квебека и близкий друг Р. Бурассы Пьер Лапорт. И тогда терпению властей приходит конец. 15 октября по распоряжению премьер-министра Канады П.Э. Трюдо[4] в Квебек вводят войска[5]. На следующий день в провинции объявленно военное положение, а с ним — и запрет всех гражданских свобод, который протянется до весны. Сотни человек (по статистике их около пятисот) арестованы, заключены под стражу и подвергнуты допросу. Среди них немало просто людей левых взглядов, да и тех самых студентов-идеалистов. Они всерьез напуганы.
Впрочем, это не относится к заговорщикам. 17 октября группировка Шенье расправляется с Пьером Лапортом (по версиям апологетов FLQ, Лапорт был убит при случайных обстоятельствах). 25 ноября полиция арестует и заговорщиков. Впоследствии они предстанут перед судом и их лидер Поль Роз будет приговорен к пожизненному заключению. 28 декабря 1970 г. арестованы и похитители Джеймса Ричарда Кросса и в обмен на живого дипломата им разрешают вылететь на Кубу.
Post mortem
Судьбы FLQ-истов сложатся по-разному. Кто-то погибнет при невыясненных обстоятельствах, кто-то будет осужден на долгий срок, но впоследствии обретет свободу. Кто-то затем даже сделает завидную карьеру. Сегодня среди бывших борцов за «освобождение Квебека» — немало видных журналистов, адвокатов, издателей. Все они опубликуют свои воспоминания, да и в упомянутом выше фильме рассказ об Октябрьском кризисе ведут яркие фигуры из противоположных «лагерей»: похититель Кросса из группировки Шенье «тот самый» Поль Роз и бывший министр юстиции Квебека Жером Шокетт. Последний, обосновав крутые меры выполнением государственного долга, с высоты своих 82 лет великодушно назовет террористов «парнишками, сбившимися с пути» (les petits gars égarés). В картине прозвучит и свидетельство племянника убитого П. Лапорта.
Такова в самом общем (схематичном) виде история Октябрьского кризиса. В действительности гипотезам и интерпретациям нет числа. Споры о том, кто в действительности стоял за заговорщиками[6], какими мотивами они руководствовались, почему все же был убит Пьер Лапорт, не утихают и по сей день. Так, например, в одном из октябрьских выпуском газеты «Ла Пресс» на первом развороте были опубликованы интервью и серия фотографий квебекской «Мата Хари», любвеобильной красавицы Кароль Дево, одновременно «служившей и нашим и вашим» (будучи «боевой подругой» FLQ-истов, она в то же время осведомляла об их террористических планах начальство Федеральной полиции). Сегодня эта элегантная 65-летняя дама с дрожью вспоминает о той поре. Со своей стороны газета «Ле Девуар» излагает гипотезы по поводу загадочной смерти в Париже одного из идеологов FLQ Марио Франсуа Башана[7], а также публикует интервью с отставным британским дипломатом Дж.-Р. Кроссом, сравнившим свое заточение 40-летней давностью с нынешней участью чилийских шахтеров, оказавшихся под землей[8].
По всему видно, что Октябрьский кризис продолжает волновать сознание, будоражит воображение. И все же представляется, что за давностью времени «все простили всех» и никто более не сводит друг с другом счеты. В общественном мнении существуют полярные оценки, но на государственном уровне наступило примирение. Октябрьский кризис воспринимается в сегодняшней Канаде как часть общенациональной истории. А значит, глупо вычеркивать из нее ту или иную страницу, вымарывать имена и стыдливо замазывать даты. Ведь «это было, было, было...»
* * *
Квебекское общество извлекло из случившегося пожизненные уроки. Быть может, главным из них стал отказ от насильственных мер и вера в то, что только демократическим путем можно добиться улучшения своих прав. С другой стороны, даже самые консервативные представители канадского истэблишмента осознали, что с Квебеком необходимо считаться, признав его особый исторический путь и поняв глубинные чаяния его народа.
Вышедший из этого обоюдного понимания «социальный договор» действует и поныне.
Послесловие редакции «Скепсиса»
«Скепсис» благодарит Людмилу Пружанскую за этот материал, который рассказывает о малоизвестном в России эпизоде истории Канады. Вместе с тем, мы хотели бы отметить несколько важных для нас моментов.
Мы считаем, что трагедия движения за освобождение Квебека состоит в том, что если вначале вся социальная база националистов была рабоче-крестьянской (и потому-то движение и было левым), то по мере удовлетворения требований о культурной самостоятельности и вытеснения англичан из сферы управления стала развиваться средняя и крупная квебекская буржуазия и чиновничество, которые были заинтересованы только в националистических, но не в социалистических лозунгах. В результате от социализма не осталось ничего — только большие симпатии к самому слову, да более разветвлённая социальная система в провинции Квебек по сравнению с остальной Канадой.
Вместе с тем, сама история FLQ, с нашей точки зрения, ясно показывает, что:
1) никакие уступки со стороны правящих классов не предоставляются этими классами по своей доброй воле, а всегда вырываются у них силой;
2) современные страны «первого мира» исключительно двуличны — и готовы, когда надо, не только создавать и активно использовать террористов и широко применять методы террористической борьбы, но и прощать, инкорпорировать в свои структуры своих «террористических врагов» (настоящих, не липовых), когда это выгодно; а это значит, что вся антитеррористическая риторика Запада (в частности, что с террористами нельзя вести переговоры, идти им на уступки) — ложь.
3) опыт (и результат) Фронта освобождения Квебека возможен только в условиях «первого мира» (где власти могут пойти по этому пути с целью сохранения внутреннего мира), так как «первый мир» располагает достаточными (избыточными) материальными ресурсами — за счёт извлечения прибылей из стран «третьего мира»; в канадском случае произошло подлинное инкорпорирование малой и неравноправной нации франко-канадцев в состав большой канадской нации — с уравнением в правах. В самом «третьем мире» это невозможно хотя бы по той причине, что никаких ресурсов для этого не хватит.
октябрь 2010 г.
По этой теме читайте также:
Примечания
