Передача икон, которая планируется в ближайшее время в Рязанском кремле, не имеет ни правовых, ни исторических оснований. Первый, юридический, аспект: иконы передаются в нарушение закона «О музеях», то есть, по сути, происходит отчуждение части коллекции, что является прямым нарушением ст. 15 закона «О музеях». Этот закон имеет приоритетное значение для музеев вообще. Кроме того, нарушается только что принятый закон «о церковной реституции», который выводит музейные коллекции из сферы передач (№327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения…», ст. 1, §2: «Действие настоящего Федерального закона не распространяется на имущество религиозного назначения, которое относится к музейным предметам и музейным коллекциям, включенным в состав Музейного фонда Российской Федерации,<…>»).

Аспект второй: обоснованность передачи с исторической и канонической точки зрения. Совершенно не обязательно древним иконам находиться в храмах (а среди тех икон, которые планируются к передаче, есть икона XIII века, то есть домонгольского периода – их вообще по пальцам пересчитать можно по всей стране), иконы были в музеях задолго до 1917 г., то есть нет никаких оснований для изъятия икон из музеев и с канонической точки зрения. Они спокойно могут находиться в музее. Кроме того, на каноны можно было бы ссылаться, если бы речь шла о передаче икон церкви, но ведь их изымают для передачи не в церковь, а в другой музей, общественный, церковный. В чем разница? Что в корне меняется? Иконы как были в музее, так в нём и остаются, потому что именно там им место – из-за своей ветхости и древности они уже не могут «использоваться по назначению». Почему когда устаревают другие вещи, даже самые обычные, бытовые, их перестают использовать, а тут предметы, имеющие сакральное значение, предполагают эксплуатировать бесконечно? Это совершенно непонятно и не имеет оправданий. Кроме того, если следовать той логике, что церковные предметы должны храниться в церковном музее, получается, что все предметы должны храниться в музеях каждый по своему профилю: оружие – в военных музеях, ткани – в этнографических, мемориальные предметы – только в музеях соответствующей тематики и т. д. Это уже не логика, а абсурд. И кроме как политическими целями, эти абсурдные действия ничем не могут быть объяснены.

Очень жаль, что нынешняя администрация музея, фактически не зная законов, беспрекословно выполняет все незаконные распоряжения Минкультуры, устные или письменные, считает своим долгом не соблюдение законов, а исполнение даже не приказов, а незаконных просьб(!) вышестоящих чиновников. К сожалению, это кредо современного чиновничества, и директора рязанского музея в том числе: нет законов, есть одна начальственная воля. Очень жаль, что директору музея О.С. Кречетовой удалось сломить часть сотрудников во главе с главным хранителем Е.В. Шапиловой, и они, будучи членами ЭФЗК, дали согласие на передачу икон (не смотря на это, с перевесом в один голос комиссия все-таки высказалась против передачи). Кто-то не хочет обострять отношения с директором, кто-то не верит в то, что от его позиции что-то зависит... Как бы то ни было, они поступились профессиональной этикой ради собственного спокойствия и объективно стали соучастниками преступления.

Сегодня, насколько мне известно, О.С. Кречетова готовит ответ на запрос из прокуратуры по поводу передачи икон. Прокуратура проводит проверку по обращению Комитета в защиту Рязанского кремля. Впервые Комитет обратился в прокуратуру по этому вопросу уже почти два года назад, сразу после того, как министр культуры А.А. Авдеев подписал приказ о создании комиссии по подготовке передачи икон (это было в июне 2009 года). Обращались и в Генеральную, и в Областную прокуратуру, но никаких ответов не получали, прокуратура молчала, как будто воды в рот набрала. Сегодня они, видимо, вынуждены проводить какие-то проверки. Кроме того, вопрос об обращении в прокуратуру обсуждался на заседании экспертного совета ИКОМ, и пока ИКОМ ограничился предостерегающими письмами директорам музеев, где выявлены явные нарушения закона: директору «Рязанского кремля» и Русского музея в Петербурге.

Еще один болезненный кремлевский сюжет последних месяцев – изъятие у музея Архангельского собора, где до недавнего времени работала экспозиция древнерусского искусства. Это вопиющий пример беззакония. Только что приняли новый, откровенно лоббистский, процерковный закон, он пока недоработан, к нему нет подзаконных актов, которые регулировали бы процедуру передачи. И с нарушением статей уже этого экспроприационного закона, а также в нарушение закона «О музеях» (ст. 29) и в нарушение Гражданского кодекса (ст. 296) в январе 2011 г. происходит изъятие памятника.

Церковники и Минкультуры ссылаются на Постановление №490. Но закон и постановление противоречат друг другу: постановление предполагает один, а закон – другой порядок передачи. Почему с принятием закона не предусмотрена отмена постановления? На него ссылаются потому, что закон не начал работать. Но если рассуждать здраво, то с принятием этого закона постановление должно быть отменено и должна быть объявлена некая «минута тишины», на время которой, до начала действия нового закона, должны быть прекращены какие бы то ни было передачи. Получается, что принимается новый закон, а там, где им выгодно, чиновники продолжают действовать по устаревшим, противоречащим ему постановлениям.

История с передачей Архангельского собора очень темная. Подписание документов на изъятие окутано тайной. Отказавшийся подписывать акт замдиректора В.А. Толстов вынужден был уволиться, и кто подписал этот акт — неизвестно, он хранится за семью печатями у директора, его никому не показывают, в то время как все предыдущие акты передач были доступны общественности. То ли там подделана подпись зама по науке, то ли акт подписывало какое-то другое лицо – нам неизвестно. Но самое возмутительное, что дирекция сопроводила акт иезуитским поздравительным адресом архиерею в связи с свершившимся беззаконием, подписав его от имени коллектива музея. По уши погрязнув сами в преступных сделках, они трусливо пытаются замарать и весь коллектив музея.

Сам Архангельский собор сейчас пустует. Музей передал его в казну, государству в лице Росимущества – это обычная процедура. Но обычным было и то, что за этим немедленно следовала передача из казны в епархию. Собор же до недавнего времени продолжал оставаться в казне, мы не знаем, передали его епархии или нет. Ключи от собора по-прежнему у музея, в соборе продолжает действовать музейная сигнализация, за которой следят ответственные дежурные музея (непонятно, почему бы эти функции не передать Росимуществу?). При этом представители епархии постоянно наведываются в собор и делают замеры для устройства экспозиции церковного музея. Видимо, у них нет никаких сомнений в решении вопроса в свою пользу.

Еще один момент. Когда принимали новый закон, много говорилось о том, что он делает процедуру передачи памятников церкви гласной и прозрачной, что должно быть широкое обсуждение в СМИ и прочее. На самом деле все как было кулуарно, так и осталось. Партия «Единая Россия», которая принимала этот закон в Думе, солгала в очередной раз, впрочем, ей не привыкать. Декларируется одно, а на деле получается все ровно наоборот.

В 2010 г. была принята Концепция развития музея-заповедника, за которую мы бились очень долго и тяжело на Ученом совете. Члены Совета вынудили директора музея вместе с группой разработчиков ООО «Экокультура» отказаться от первого варианта, который предполагал, что за музеем в Кремле останется одно единственное здание и все экспозиции переедут за пределы Кремля. Ученый совет музея настоял, что в ведении музея остаются не одна, а все гражданские постройки Кремля. Как вдруг во время недавнего приезда в Рязань замминистра А.Е. Бусыгина неожиданно выясняется, что в качестве руководства к действию была взята Концепция музея, от которой отказался Ученый совет. И вот опять нам сообщают, что музей должен остаться в одном здании, а все остальное должно быть передано епархии. Мнение Ученого совета музея, таким образом, было откровенно проигнорировано. Такие страсти кипели, а все опять потихонечку, исподволь вернулось на круги своя. На основании чего вдруг вернулись к первому варианту Концепции развития музея — непонятно.

Совершенно ублюдочный вариант существования особо ценного музея-заповедника, когда вместо 16 исторических памятников Кремля, как сейчас, музей будет занимать лишь один (Гостиницу Черни), замминистра Бусыгин преподносит как разумный компромисс с епархией: ведь музей все-таки остается в Кремле и у него даже сохранится клочок земли, на котором можно производить археологические раскопки, исследования. А то, что вся территория Кремля – это особо ценный археологический памятник, городище, то, что вся эта территория нуждается в исследованиях, и то, что нужно сохранять эту территорию, нужно сохранять оборонительный вал – эта проблема Министерство культуры не заботит. Кстати, рязанский архиерей обмолвился как-то года два назад, что церковь готова проводить раскопки в Кремле, но был поднят на смех, и как-то это больше не звучало, видимо, необходимость в таких обязательствах отпала: и без того всё передают, чего не пожелаешь, чего ради заморачиваться?

Между прочим, когда А.Е. Бусыгин приезжал в музей, представители общественности встретили его тут с плакатами «Бусыгин – могильщик Рязанского музея». Когда же его спросили, что будет в зданиях Кремля после музея, он искренне ответил: «Не знаю». Формально, конечно, он прав: если музей оставит Кремль, Министерство культуры к этим памятникам не будет иметь никакого отношения, они останутся исключительно в ведении Росимущества, и Бусыгина, понятно, не интересует их дальнейшая судьба. Она может интересовать только рязанцев: они выросли в Кремле, они ходят сюда всю жизнь, их волнует, что будет с любимым музеем, ну а замминистра какое до этого дело?

Согласно Концепции, помимо гражданских памятников Кремля для музея дополнительно должно быть построено новое знание. Музей и ранее нуждался в площадях, в том числе в новом, специально оборудованном фондохранилище, а после проведенных в 2007-2011 гг. изъятий площадей (6 памятников полностью и треть Дворца Олега, общей пл. более 5 тыс. кв. м), проблема стала более чем актуальной: сегодня у музея нет конференц-зала, демонтированы две экспозиции, нет детского центра, не хватает служебных помещений. Новое здание должно предоставить музею и изначально необходимые площади, и компенсировать церковные изъятия. То есть строительство здания нужно в дополнение к тому, что есть, а ни в коем случае не взамен экспозиций в Кремле. Но есть очень обоснованные опасения, что после строительства здания туда попробуют упихнуть весь музей-заповедник. Как показывает опыт музея, во имя сомнительных политических целей законы попираются легко и непринужденно.

Земля под строительство нового здания выделена также с нарушениями, без предварительных публичных слушаний. Слушания прошли спустя три месяца, их участники однозначно высказались против возведения здания на месте сквера. Официально решение по результатам слушаний не принято, так что и с новым зданием все уже идет не по закону.

На подготовку проекта нового здания пока выделено 50 млн. рублей. Заказчиком будет выступать музей, министерство выделило нам дополнительно три ставки для сотрудников, которые будут заниматься подготовительной работой. Несложно посчитать, во что обходятся российским налогоплательщикам амбициозные планы рязанского архиерея завладеть Кремлем.

По этой теме читайте также: