В  своей небольшой заметке я попытался сконцентрировать внимание на стратегии врага, то есть на стратегии США и правящего класса Египта. Не все это поняли. Сейчас же я хочу обсудить движущие силы и стратегии оппозиции.

Первая из четырех движущих сил — молодежь. Это политизированные молодые люди, они хорошо организованы, и их больше миллиона, а это серьёзно. Они против социальной и экономической системы. Нельзя сказать, что они антикапиталисты: для них это что-то слишком абстрактное, но они против социальной несправедливости и растущего неравенства. Они националисты в хорошем смысле слова — они антиимпериалисты. Они ненавидят гегемонию США. Поэтому они против так называемого «мира» с Израилем, который потакает длительной израильской колонизации Палестины. Они настроены демократично и выступают категорически против диктатуры армии и полиции. Их руководство децентрализовано. Когда прозвучал призыв на демонстрацию, на улицы вышел один миллион. Но уже через несколько часов реальное число демонстрантов равнялось не одному, а пятнадцати миллионам человек, митинговавших по всей стране, в кварталах маленьких городов и в деревнях. Призыв мгновенно вызвал горячий отклик по всей стране.

Вторая движущая сила — радикальные левые, взгляды которых проистекают из коммунистической традиции. Молодежь вовсе не антикоммунисты, но они не хотят быть вписанными в партийную иерархию с её руководителями и приказами. Они совсем не в плохих отношениях с коммунистами. Тут совершенно нет проблем. Благодаря демонстрациям между ними произошло сближение, причём оно было не доминированием одной из сторон, а их взаимодействием.

Третья движущая сила — демократические представители среднего класса. Существующая система настолько завязана на полиции и на мафии, что многие, в том числе представители малого бизнеса, постоянно подвергаются рэкету, с которым вынуждены мириться, чтобы выжить. Они не левые, они принимают капитализм, коммерческую деятельность и рыночную экономику, они даже не так уж и против Америки; они не любят Израиль, но принимают его. Но они демократы, в том смысле, что выступают против концентрации власти в руках армии, полиции и организованной преступности. Эль-Барадей – типичный их представитель, он понятия не имеет об экономике, иной, чем данная – рыночная. Он не имеет представления о том, что такое социализм, но он демократ.

Четвертая движущая сила — «Братья-мусульмане». Несмотря на широкую общественную поддержку, они ультрареакционны. Дело не только в том, что их идеология религиозна — она реакционна в социальном плане. Они заняли сторону правительства, открыто выступая против забастовок рабочих. Они считают, что рабочие должны согласиться с рыночной экономикой. Они также против крестьянского движения. Существует сильное движение крестьян-середняков, которым угрожает рынок и богатые крестьяне. Они борются за право сохранить свою собственность. «Братья-мусульмане» заняли позицию против них, заявляя, что земельная собственность – это частное право, а частная собственность неприкосновенна по Корану. «Братья-мусульмане» фактически являются частью режима.

Существующий режим и «Братья-мусульмане» находятся в явном конфликте, но на самом деле это симбиоз. Государство фактически отдало «Братьям-мусульманам» три главных общественных института: образование, правосудие и государственное телевидение; это очень важные государственные институты. Посредством образования они надели чадры сначала на школьниц, а потом и на женщин в обществе. Посредством правосудия они ввели законы шариата. С помощью средств массовой информации они влияют на общественное мнение. Их руководство всегда состояло из очень богатых и коррумпированным людей. Они постоянно финансировались Саудовской Аравией, читай — Соединенными Штатами. Однако у них две большие сферы влияния: первая – прокапиталистический и антикоммунистический средний класс, боящийся народа и полагающий, что мусульманский режим не так уж и плох. Эти люди сознательно поддерживают «Братьев-мусульман». Также они очень влиятельны среди учителей, врачей, юристов и т. д. Кроме того, «Братья-мусульмане» имеют поддержку среди деклассированных групп населения, часть которых они за деньги вербуют в свои отряды. В Египте чрезвычайно распространена крайняя бедность. В Каире треть из 15-миллионного населения живёт за чертой бедности. Беднейшие и политически безграмотные — это тот резерв, который «Братья-мусульмане» всегда могут мобилизовать

Что же происходит сейчас? К движению, начатому молодёжью, немедленно присоединились радикальные левые, а на следующий день — буржуазные демократы. «Братья-мусульмане» не участвовали в нём первые четыре дня, так как считали, что движение будет разогнано полицией. Когда они увидели, что движение не может быть побеждено, руководители «Братьев-мусульман» решили, что более не могут оставаться в стороне, и постарались взять движение под свой контроль. Это известный факт.

Теперь о стратегии США. Система — это не Мубарак, но люди начали с её символа — Мубарака. Через несколько часов после того, как Мубарак назначил вице-президентом Омара Сулеймана, люди выкрикивали лозунг «Нет Мубараку, нет Сулейману, оба они — ставленники США». Обама заявил, что они хотят «мягкий переход», как на Филиппинах. А народ говорит, что хочет избавиться не от одного преступника, а от всех, хочет реальных изменений, а не фарса, так что люди проявляют высокую политическую сознательность. Но цель США — именно «мягкий переход». Как? Путём переговоров с правыми и центристами, с «Братьями-мусульманами» и, наконец, с буржуазными демократами, этим они бы изолировали левых и молодежь. Такова их стратегия. С формальными уступками или без них, они согласны с тем, что скоро Мубарак уйдет. Так называемые «переговоры» были инициированы вице-президентом Сулейманом. Руководство «Братьев-мусульман» хитро, и они не сдались. Но они приняли сам принцип переговоров с системой.

Требования движения, которые обсуждаются ежедневно, включают следующие условия, необходимые для реальных изменений:

• во-первых: немедленный роспуск бутафорской ассамблеи;
• во-вторых: немедленная отмена чрезвычайного положения и разрешение демонстраций;
• в-третьих: разработка новой конституции;
• в-четвертых: вновь избранная ассамблея должна быть конституционной;
• в-пятых: нет — немедленным или скорым выборам; необходим длительный переходный период без комендантского часа и включающий свободу собраний, демонстраций и организаций. Если выборы будут проводить сегодня, многие люди проголосуют за «Братьев-мусульман», потому что они хорошо организованы, владеют СМИ и т. д. Но если дать год реальной свободы, левые и молодёжь смогут организоваться.

Это начало долгой борьбы. Египет — страна долгих революций. С 1920 по 1952 годы, со взлетами и падениями. В долгосрочной перспективе молодёжь и левые — это способное к действию большинство. Но в худшем случае на них нападут «Братья-мусульмане». Одна попытка уже была. Существующая система порочна. Она выпустила из тюрем 17 000 преступников, выдала им промубараковскую символику, оружие, деньги и гарантировала им свободу, если они атакуют демонстрантов. Эти преступники не вышли бы из тюрьмы без покровительства полиции. Движение не открывало тюрем.

Ван Хуи (ВХ): Вы считаете, что молодёжь в целом поддерживает левых. Но кажется вполне вероятным, что правые и «Братья-мусульмане» попытаются разделить молодёжь. Мне кажется важным, что молодёжь, даже демократы, не поддерживает американцев.

СА: Многие демократы держат нейтралитет, они не «за» и не «против» американцев. Эль-Барадей довольно наивно полагает, что американцы за демократию. Мы же продолжаем повторять, что цель США отнюдь не демократия.

Лау Кин Чи (ЛКЧ): Какую роль сыграли рабочие и крестьяне?

СА: Три года назад в Египте была волна забастовок, самая сильная в Африке, включая ЮАР, с 50-ых годов. Официальные профсоюзы полностью контролируются государством со времен Нассера, подобно тому, как контролировались государством профсоюзы в СССР. Забастовки инициировались не руководством, а низовыми активистами профсоюзов. Можно говорить о их спонтанности в том смысле, что они не были инициированы руководством. Это был успех, огромный успех. Режим тогда намеревался послать полицию. Но компании сказали, что это невозможно, потому что так могут быть разрушены все заводы. Они пошли на переговоры. Забастовщики получили мизерные уступки, увеличение зарплаты на 10-15% – меньше, чем съела за те годы инфляция. Однако это было уже кое-что для чувства собственного достоинства и для борьбы за права профсоюзов: теперь никто не мог быть уволен без уведомления об этом профсоюза. Профсоюзы таким образом упрочили свою независимость. Теперь они участвуют в движении.

Гораздо сложнее проанализировать крестьянское движение. В радикальной форме оно существует еще с 1920 года. Кончено, есть латифундии, но есть и богатые крестьяне, которые очень сильны в деревенском обществе, потому что они не абсентеисты, и они имеют связи с правительством, юристами, врачами. Есть также крестьяне-середняки, бедные и очень бедные крестьяне, а также безземельные. Ситуация с безземельными крестьянами, как ни странно, не ухудшилась за последние 30 лет, потому что они мигрировали в страны Персидского залива и заработали там некоторые средства, которые ещё не позволяли им выкупить землю, но уже дали возможность участвовать в «сером», неформальном секторе экономики. Беднейшим крестьянам угрожает опасность, потому что неолиберальный рынок создаёт условия, способствующие экспроприации их имущества богатыми крестьянами, новыми капиталистическими землевладельцами и современными египетскими компаниями, связанными с агробизнесом. Беднейшие крестьяне крайне радикальны, и их никак нельзя обвинить в антикоммунизме, но они не знают, что такое коммунизм Они просто этого не знают. То, что коммунисты не привлекли их к себе — ошибка коммунистов. Только коммунисты начали с ними переговоры, ни мусульмане, ни буржуазные демократы этого не делали. Но никто не имеет среди них влияния. А они продолжают свою борьбу.

ЛКЧ: Как рабочие и крестьяне участвовали в недавних событиях?

СА: Крестьяне мобилизовались в маленьких деревнях, но безо всякой связи с общим движением. Они не участвуют в обсуждении проблем переходного периода.

ВХ: Движение в основном городское?

СА: Да, но им охвачены большие и маленькие города.

ВХ: Как бы вы объяснили его спонтанность?

СА: Люди по горло сыты всем происходящим, по горло сыты полицией. Если вас арестуют, даже просто за проезд на красный свет, вас будут бить и пытать. Полицейские пытки и репрессии стали повседневностью. Абсолютная безнаказанность, предстающая в своих самых уродливых формах. А еще люди сыты по горло криминальной системой. Предприниматели, которых Всемирный банк называет будущим, на самом деле гангстеры. Как они сколачивают своё состояние? Они продают государственную землю, отданную им просто так, под строительные проекты; их богатство накоплено путем лишения других права собственности. Они вытесняют с рынка обычных предпринимателей.

Кроме того, люди по горло сыты диктатом Америки. У египтян силён национально-освободительный дух. Мы спрашиваем, как мы могли пасть так низко, что американский посол и президент распоряжаются сегодня всем? Далее, мы наблюдаем социальную деградацию. Безработица и бедность неимоверно растут, социально неравенство огромно. И всё это переплетается. Правительство потеряло легитимность. Теперь этого уже достаточно. Происходят спонтанные выступления. Людей убивают. Но они знают, что если ты борешься, ты можешь погибнуть.

ВХ: Какое влияние оказывают события в Египте на другие арабские страны?

СА: Эти события получат отклик, но он будет отличаться от страны к стране. Тунис — маленькая страна, хотя и с более высоким уровнем образования и более высоким уровнем жизни, но всё же маленькая, занимающая в глобальной экономике уязвимое положение.

ВХ: Кажется, люди в Тунисе были более организованы, а движение в Египте было скорее спонтанным. Повлияют ли эти события на Палестину?

СА: Конечно, а также они будут иметь весьма непростое воздействие на Сирию. Трудно предугадать воздействие на Ирак. Южный Йемен — это левые национал-популисты с марксистской риторикой и некоторой склонностью к радикальным левым, а также с сильным чувством одной нации. Но Йемен похож на Корею: отсталый север и развитый юг. Вполне вероятно, что Йемен снова расколется, потому что юг не может принять объединение.

Телефонное интервью с Самиром Амином

ЛКЧ: Пожалуйста, прокомментируйте развитие событий.

СА: Во-первых, Мубарак не подал в отставку. Он был смещён государственным переворотом с поста главнокомандующего, и он, и его вице-президент Омар Сулейман были смещены. Новое официальное руководство армии заявляет, что будет стоять у власти до новых выборов, а затем вернётся в казармы. А пока оно ответственно за переходный период.

Но координационный орган движения продолжает действовать чтобы добиться выполнения своих требований о новой демократии со всеми свободами, такими, как право на свободную организацию и доступ к СМИ.

Кроме того, обсуждается концепция новой конституции, не смотря на то, что правительство делает мягкие поправки к существующей, чтобы вновь избранная ассамблея была конституционной, а не законодательной ассамблеей.

Пока еще рано говорить о том, как новое правительство справится со сложившимся положением. Это мы узнаем потом. Движение еще не завершило свою деятельность. Руководство армии хочет резкого перехода с немедленными выборами, в результате которых, естественно, в ассамблее будут представлены в основном «Братья-мусульмане». Мы же хотим постепенного перехода, для того чтобы дать новым политическим, демократическим силам время организоваться, выработать программы и проекты и получить доступ к общественному мнению до выборов.

По этой теме читайте также: