В нашей стране много заброшенных деревень, умирающих посёлков и городков. И северо-восток Нижегородской (ранее Горьковской) области вовсе не является исключением. В этом можно убедиться, отправившись, к примеру, из районного центра Шахунья на север, в посёлок Вахтан. Проносятся мимо заколоченные покосившиеся домики, пустые деревушки, разорённые колхозы, зарастающие молодыми деревцами поля. Иногда встречаются селения — остатки процветающих в прошлом посёлков, где кое-как ещё теплится жизнь.

Вахтан на этом фоне выглядит вполне благополучным посёлком. Здесь работают несколько магазинов (в которых можно купить практически всё, кроме книг — их приобретают только на еженедельном рынке), две аптеки, больница, два дома для престарелых, два детских сада, начальная и средняя школы, музыкальная школа, Дворец культуры, Детско-юношеский центр, детская библиотека и библиотека для взрослых и даже краеведческий музей. Есть отделение почтовой связи и отделение Сбербанка, две пекарни и хлебозавод, пять кафе и девять объектов бытового обслуживания. А самое главное — в посёлке функционируют предприятия лесной промышленности (десять на начало 2009 г.)[1]. Тем не менее, и в этом, когда-то крупнейшем в районе посёлке городского типа — запустение, разруха, нищета.

Вахтан возник в 20-х гг. прошлого века в связи со строительством первого в СССР лесохимического завода (проект В.А. Веснина). В 1927 г. канифольно-экстракционный завод (КЭЗ) «вступил в строй действующих предприятий страны, начав выпуск дефицитной продукции: канифоли, скипидара и флотомасла»[2]. К началу 80-х гг. — период «наибольшего подъёма промышленного производства» завода — КЭЗ вырабатывал до 13 видов лесохимических продуктов[3]. Продукцию поставляли более чем ста потребителям СССР, экспортировали в Болгарию, Францию, Италию, Швецию и другие страны[4]. В 1951 г. на заводе был установлен первый энергохимический комплекс, топливом для которого служили, главным образом, отходы канифольно-экстракционного же производства[5]. В начале 60-х гг. вахтанский КЭЗ — один из двух заводов страны, где перерабатывалась растворимая смола[6], необходимая для производства литейных крепителей и полифенольного лесохимического понизителя вязкости (ПФЛХ), использовавшегося в различных производствах, а также при бурении нефтяных и газовых скважин, что улучшало свойства глинистых промывочных растворов, повышало скорость проходки скважин[7].

В Вахтане находился и крупнейший в области леспромхоз, на котором осуществлялся весь цикл обработки древесины. В начале 70-х гг., когда запасы леса в районе истощились, руководство предприятия наладило производство сборно-дорожных покрытий для ракетных установок и кузовное производство для заводов электротехнической промышленности (кстати, как раз на этом леспромхозе А. Родченко создал серию фотографий «Вахтанский лесопильный завод»). Кроме КЭЗа и леспромхоза в Вахтане работало несколько мелких предприятий (например, Гражданстрой, отправлявший лес на гражданское строительство страны). Для нужд производства к посёлку подвели железную дорогу, которая со временем стала обслуживать и пассажирские перевозки (всего в посёлке было две железнодорожные станции)[8]. Рядом с посёлком был расположен маленький аэродром: здесь при облёте лесов заправлялись пожарные самолёты, отсюда увозили больных в Горький (совр. Нижний Новгород), работала автостанция районного автобусного сообщения с двумя автобусными маршрутами по территории посёлка.

В этот период (70-80 гг.) в посёлке проживало примерно 8 тысяч населения, на начало 70-х гг. в леспромхозе работало около 2200 — 2300 человек, на КЭЗе — около 500. На эти годы пришёлся расцвет Вахтана.

В посёлке была развёрнута вся необходимая инфраструктура. При этом детских садов, к примеру, тогда было не два, как сейчас, а четыре, кроме начальной школы и десятилетки (которая работала в две смены) — ещё восьмилетка, школа рабочей молодёжи, один из филиалов Шахунского агропромышленного техникума и Дом пионеров. Для детей при Доме культуры работал летний лагерь. В посёлке имелись Дом быта (ателье, химчистка, ремонт, парикмахерские, фотоателье), общественная баня. В больничный комплекс входили хирургическое, родильное и инфекционное отделения, поликлиника, санаторий-профилакторий. Отдел рабочего снабжения (ОРС) руководил торговлей и обеспечивал население товарами; также существовал и Рабкооп. При предприятиях были организованы подсобные хозяйства, их продукция поступала в рабочие столовые, а излишки продавались населению. Каждое предприятие строило для своих рабочих жильё: первоначально деревянные многоквартирные дома, а в начале 70-х гг. были возведены двухэтажные и пятиэтажные кирпичные дома со всеми удобствами. Однако большинство населения проживало в частных домах и имело возможность работать на приусадебных участках и держать скотину. К слову сказать, и у жителей многоквартирных домов зачастую тоже были небольшие участки рядом с домом, там же иногда стояли и сарайчики, где держали мелкий скот, птицу.

К концу 80-х гг. Вахтан — самый благоустроенный посёлок района: наконец заасфальтированы дороги, положены деревянные тротуары и тротуары с твёрдым покрытием, обновлены мостки через реку, построены новые кирпичные корпуса больницы, новая аптека, большая заводская столовая, отремонтирован ДК, рядом сооружена трёхсводчатая каменная арка, парк приведён в порядок и обнесён красивой железной оградой, рядом со средней школой построен новый спортивный зал (кроме него у школы были стадион с лыжной базой, каток и тир). В посёлке появились даже два фонтана. Это строительство также осуществлялось предприятиями.

С учётом истощения лесного фонда разрабатывался план дальнейшего развития посёлка и переориентации производства. Рядом с посёлком планировалось построить большой фанерный завод, который стал бы ведущим предприятием Вахтана. К нему предполагалось перенести часть цехов промышленного производства, к его коллектору подключить усовершенствованную канализационную систему посёлка.

Однако вскоре об этих планах пришлось забыть. В начале 90-х гг. налаженная жизнь посёлка рухнула. Канифольный завод был остановлен[9], вместе с ним закрыты и принадлежавшие ему конторы, рабочие столовые, медпункты, общежитие, подсобное хозяйство. На месте леспромхоза образовалось несколько мелких предприятий, не нуждавшихся ни в его площадях, ни в прежнем количестве рабочих. Масса людей в одночасье оказалась на улице, так что безработица в Вахтане, как самом населённом посёлке, была самой высокой в районе[10]. Те, кто сохранили место или получили работу в новых условиях, подолгу сидели без зарплаты. Да и назвать постоянной эту работу тоже было сложно: вновь образованные предприятия постоянно меняли вывески и хозяев, что сказывалось на числе работников и ситуации с зарплатами, а работников часто отправляли в долгие неоплачиваемые отпуска. Сезонная работа, конечно же, не спасала положения. В свою очередь условия работы стали неоправданно тяжёлыми[11]: это и безумные графики работы с одной стороны, и отсутствие достойной оплаты труда с другой. В поисках заработка кто-то уехал в Нижний или Москву, а кто-то попросту покинул посёлок. Люди бежали и из района, в котором на глазах разваливались хозяйство и промышленность и стало невозможно работать[12]. Так, в первой половине 90-х крестьяне пытались работать на земле, организовывали фермерские хозяйства, но бесперспективность этого занятия в условиях рыночной экономики стала очевидной слишком быстро. Они оказались попросту раздавлены. Замечательные примеры этого мы находим в книге, посвящённой всему Шахунскому району и составленной как раз в конце 90-х гг.:

«Многие фермеры не выдержали прессинга налогов, безумно накрученных цен на все самое необходимое для работы с землей, диких кредитных ставок, и они… вынуждены были сойти с дистанции. Земли, оставшиеся без хозяйских рук, зарастают сорняками, поскольку у фермера нет денег на приобретение семян, горючего и техники. С каждым годом число крестьянско-фермерских хозяйств, занимающихся растениеводством, неуклонно снижается, пропорционально увеличиваются заброшенные земли... Бывает, что надел зарастает сорняками не из-за нерадивости хозяина, а из-за нехватки техники. Например, имеет он у себя почвообрабатывающие агрегаты и посевные машины, посеет зерновые, а настанет время уборки урожая, кроме голых рук ничего нет. Этим моментом пользуются некоторые руководители сельхозпредприятий, из которых выделились фермеры, запрашивают за аренду зерноуборочного комбайна такую сумму, что и убирать не захочешь. И порой зерно пропадало на корню. Приобрести дорогостоящую технику не так-то просто».

И ещё: «Жаль, что фермер ставится в такие условия, что без отхода от основного своего предназначения, ему не выжить». В данной местности этот отход означает занятие фермера деревообработкой (а это, понятное дело, не вечный ресурс, и что делать потом, когда он полностью будет исчерпан — неизвестно) или торговлей. Как невесело пошутил автор статьи, рассказывая историю одного фермера: «Если раньше фермерское хозяйство славилось отличной колбасой, то сейчас высококачественной обработкой древесины»[13]. А вот ещё замечательные строки: «Нелёгкие времена переживает село. И строить, как раньше, теперь уже не на что, нет кредитов на новую технику. Что поможет крестьянам выстоять? Вера в добрые перемены»[14]. Предприниматели, кстати, тоже повторяли как заклинание: «Силы есть. Главное, чтобы налоги не задушили и постоянно поднимающиеся тарифы на электричество, на железнодорожные перевозки…»[15]. Со всех сторон люди слышали лишь одно — теперь каждый сам за себя. И это касалось всех сфер жизни. Приведу слова директора департамента образования и науки администрации Нижегородской области, сказанные им на областном семинаре по вопросам финансирования образовательных учреждений, когда он предложил участникам разработать технологию самофинансирования учреждений:

«Единственный путь — наращивание учебно-производственной базы. По нему следует идти, чтобы как можно меньше зависеть от государства. — Сегодня каждый играет за себя, — убеждал директор департамента, — чтобы избежать бедноты, надо находить новые формы работы, не отказываясь ни от государственной помощи, ни от шефских связей»[16].

И действительно, всем пришлось учиться как можно меньше зависеть от государства. Для вахтанцев (как и для многих и многих других), особенно пожилых людей, в то тяжёлое время важным подспорьем стали лес и река: ягоды в округе выбирались подчистую, рыба оказалась выловлена чуть ли не вся, лебедей больше не видели в этих местах. Выручал, конечно, и свой огород, однако скотину держать практически перестали: доход она приносит далеко не сразу, а кормить и ухаживать нужно постоянно. А ведь ещё совсем недавно вечерами весь посёлок наполнялся звоном колокольцев — возвращались с пастбищ коровы; многие держали овец. В поселковом совете надо было записываться в очередь на покос. Теперь эти луга стоят нетронутыми. Кроме того, из-за разорения подсобных хозяйств и многих колхозов возникли трудности с кормами, молодняк приходилось везти издалека, что опять же дорого (кстати, такая ситуация в животноводстве означает и нехватку удобрений). Так что если и заводят скотину, то это в основном козы, телята на откорм; чаще держат кур и кроликов.

И, конечно, выживать помогали пенсии родителей и бабушек-дедушек.

Шок, вызванный крахом привычного мира, потерей работы, возможности нормально, стабильно зарабатывать просто запивался, и пьянство стало повальным. Случалось, и учителя входили в класс, придерживаясь за стену. Все праздники, дискотеки превратились в лихую попойку. Найти в нерабочее время трезвого шофёра стало невозможно. Каждый год разбивались (и разбиваются до сих пор) молодые ребята, гоняя в нетрезвом виде по местным ухабам. В пьяных разборках тоже погибло немало людей. То и дело молва разносила: убили, повесили, застрелили. Один безработный, прекрасный резчик по дереву, регулярно бил свою мать, требуя денег. В конце концов он допился-таки до белой горячки и повесился. И таких историй не одна и не две. Люди спивались с ужасающей быстротой. Ко всему прочему, некоторые заболели ещё и «игроманией» и ездили к игральным автоматам аж в райцентр, где просаживали последние копейки; затем туда же уходили и деньги, взятые в займы.

Постепенно Вахтан приобрёл весьма унылый вид. В посёлке появилось много заколоченных оставленных домов, они на глазах разрушались, некоторые горели, падали — и так и лежали годами неубранными (всё это можно увидеть и сейчас). Долгострои зарастали травой, заброшенные здания ветшали и превращались в развалины, горели. Тротуары, дороги, за которыми перестали ухаживать, приходили в негодность. И среди этих руин люди прожили почти два десятилетия. «Как после бомбёжки», — говорили вахтанцы. Разрушенный КЭЗ вызывал жалость и возмущение:

«Больно смотреть. Это моя Родина. Родители работали на этом заводе. Отец начинал простым рабочим и дошел до начальника цеха. Когда я приехал на Родину в Вахтан, то долго не мог понять, что изменилось, и лишь подойдя к заводу, понял. Руины и нет заводской трубы, которая была видна с любого места посёлка… Еще мои бабушка и дедушка работали на этом заводе, была небольшая надежда на возрождение, пока стояла труба, которую действительно было видно из любого места поселка, но когда её ПРОСТО СДАЛИ В МЕТАЛЛОЛОМ! ... Жаль завод! Я с детства видел, как он работал и мои родители работали на нём, как он давал гудки, означающие пересменок! Жаль посёлок. Благодаря заводу посёлок жил, а сейчас там полная разруха! Почему за такие дела не расстреливают?»

— такие комментарии оставлены к фотографиям завода, размещённым на сайте razruha.ru[17].

В последнее время начали, наконец, разбирать развалины промышленных объектов. Центр посёлка также стали очищать от старых нежилых домов и зданий, отслуживших свой срок (правда, делается это варварским способом: вот этим летом, к примеру, сожгли здание восьмилетней школы[18][19], остался один памятник Горькому). Видимо, это результат некоторого оживления экономики всего района, начавшегося во второй половине 2000-х гг.[20] Так, в районном городе заработало несколько стоявших или едва работающих предприятий. Кое-где засеяли поля. Лесоперерабатывающие предприятия, основной продукцией которых в 90-е гг. был простой пиловочник, перешли к глубокой переработке древесины[21]. С 1999 г., после четырёхлетнего перерыва, в районе вновь начали высеивать лён. Восстановил свою работу и льнозавод[22]. В 2007 г. Шахунский район даже назван «самой заметной точкой роста» на севере Нижегородской области[23]. Однако средняя зарплата в районе (5 тысяч рублей) в это время по-прежнему остаётся очень низкой, позволяющей лишь едва-едва сводить концы с концами[24]. То же можно наблюдать и в Вахтане. Некоторые местные деревообрабатывающие предприятия смогли расширить ассортимент своей продукции. В посёлке появилась новая, вторая аптека, в одном из магазинов открылся отдел бытовой техники. Однако нельзя сказать, чтобы для простых людей ситуация сильно изменилась. Работы катастрофически мало. Имеющиеся мелкие предприятия лесной промышленности не обеспечивают полной занятости населения. Так, на самом крупном из них работает около 260 человек, на другом 40, на третьем — 20. И по-прежнему что ни год, какое-нибудь из этих предприятий исчезает, а на его месте возникает другое (или не возникает); по-прежнему рабочим то задерживают зарплату, то отправляют в бессрочные отпуска (увольнять ведь не выгодно). И тогда опять приходится искать временную работу, калымить — например, возить лес по разбитым дорогам в разваливающихся машинах, которые приходится чинить по несколько раз за рейс. Окончание летом 2009 г. строительства заводика (ещё около 200 рабочих мест[25]) по производству фанеры большого энтузиазма не вызвало: его запустят, но сколько и как будут платить? В 90-е гг. предприятия тоже функционировали, однако деньги людям выплачивались крайне нерегулярно. Да и порядки на этом заводе (то есть режим работы для сотрудников), по словам вахтанцев, «как у Гитлера»:

«да какой это внатуре завод на вахтане строят, полный пи!!!!!! Рабочих начальство за быдло считает, дороги все разбиты, кругом свалки, скоро в грязи утонем, летом одни змеи были в поселке, вобщем полная жо!!!!!!!!!!!!!! … хозяина нет одни пиявки паразиты да приблатненные с 6»[26].

Так что люди по-прежнему вынуждены уезжать из посёлка. В «Информационном путеводителе по Вахтану» за 2009 г. указано, что в посёлке проживает 6189 человек (из них 2112 — пенсионеры, 919 — дети)[27], но местные жители говорят — ещё меньше: дома через один стоят пустые.

Зарплаты в посёлке как были, так и остаются весьма низкими. Сейчас (2009 г.) рабочие в среднем получают 7-8 тысяч рублей. Невысоки зарплаты и других работников. Ставка (18 часов в неделю) учителя первой категории (13 разряд) — около 5 тысяч, второй — 2300 рублей. Это без классного руководства. Классное же руководство добавляет к этой сумме фантастические «40 рублей за человека» (вот это рынок!). Правда, недавно область взяла на себя расходы учителей сельской местности на центральное отопление, а с января этого года — и на свет. Жителям частных домов перечисляют 2500 рублей в год, что, правда, недостаточно: на эту сумму надо закупить дрова (более 3 тысяч рублей) и оплатить их распилку (около тысячи рублей) и укладку в поленницу (за отдельную плату).

Или взять, к примеру, систему здравоохранения. Если совсем недавно местные жители вспоминали, как в 90-е гг. они должны были привозить с собой в больницу шприцы[28], то в новое время поводов для возмущения стало больше: больница из двух корпусов переведена в один, не хватает медперсонала, и вынести больного из «скорой» — проблема; дождаться затем врача в переполненном приёмном отделении — тоже. Состав врачей был сокращён, оставшиеся стали совмещать функции разных специалистов, к примеру, лора и хирурга. Ко всему прочему, упразднили родильное отделение, так что женщинам перед родами необходимо отправляться в райцентр за 70 км. Дорога — с ямами и выбоинами в асфальте, и лишь километров за 20 до райцентра она становится нормальной[29]. О машине надо договариваться заранее, но если возникает необходимость ехать срочно, то организовать это не так-то просто: тот на работе, другой «отмечает» выходной. В экстренных случаях, конечно, врачей могут вызвать из районного центра или Нижнего, но на одну только дорогу у них уйдёт час или 5 часов соответственно. В феврале 2009 г., не дождавшись-таки врачебной помощи, умерла 24-летняя беременная женщина, погиб и ребёнок.

Ощущение у жителей Вахтана одно — посёлок умирает, а сами они никому не нужны. Старики плачут, видя такую судьбу своих детей, доходят до полного отчаяния:

«Легко ли видеть, как в посёлке, который мы строили, берегли, издеваются над нашими детьми… уж лучше сразу, одним махом…».

Но одним махом нельзя — кто же работать будет? Везде одни препятствия — начиная с рождения ребёнка и заканчивая получением справки о смерти (местные ЗАГС и БТИ упразднены несколько лет назад). То же касается и строительства завода по производству фанеры — ещё в 1999 г. в интервью с местным предпринимателем оно названо «затянувшимся». В интервью подробно описан весь безумно сложный процесс согласований и переговоров, хождения по инстанциям — это уже то, что прошли. На тот момент, по мнению предпринимателя, ещё было возможно «расконсервировать скипидарно-канифольный завод», который «без серьезных капвложений будет производить клеи для фанерного производства»[30]. Так ли это — уже не узнать: КЭЗ был сначала разгромлен начальством[31],

а потом что осталось, жители разобрали «на запчасти», и теперь это (ещё один) завод, подходящий для съёмок фильмов ужасов[32]. Видимо, мало кого во всех тех инстанциях интересовала судьба безработных Вахтана. Построенный же наконец фанерный завод это, во-первых, заводик, а, во-вторых, собрали его прямо в центре посёлка на месте старых цехов леспромхоза. Тоже, видимо, из особенной заботы о людях (кстати, там ещё собираются организовать и производство ДСП). Понятное дело, так дешевле — и это, конечно, важнее здоровья людей.

Из другого необходимого и давно обещанного строительства — общественная баня. В феврале 2004 г. в областной газете появилась бодрая заметка о том, что на Вахтане «началось строительство новой кирпичной бани». Как сообщалось далее,

«здание имеющейся в поселке бани, построенное около 90 лет назад, не удовлетворяет техническому состоянию — в помещении холодно и вода в старой бане нагревается недостаточно. В поселке проживает около 7 тыс. жителей, возможность мыться в домашних условиях есть далеко не у всех. Поэтому необходимость в новой бане назрела очень остро. … Новая баня будет рассчитана на 20 помывочных мест. Строительство её планируется завершить в 2004 году»[33].

Про баню писали и в 2006 г., и в 2008 г.[34], однако новой бани нет до сих пор. А старая не просто холодная, она разваливается!

Приезжему даже и в голову не может прийти, что в этом здании может что-то функционировать. Но баня работает, дважды в неделю: один день женский, другой — мужской. Кстати, в результате жители посёлка лишены и прачечной, которая находилась в том же здании. Так что все, у кого нет городских квартир или родственников-друзей с квартирами, вынуждены зимой полоскать бельё в проруби.

В основном от этого страдают одинокие пожилые женщины. Зато нашлись деньги на деревянную церковь — её построили как раз в 2005 г.[35]. И так — во всём. Ремонтируют фасады детских садов, подновляют их заборы, вырубают старые деревья и кусты, высаживают новые (только парк что-то «лысеет»). А вот дороги год от года становятся всё хуже. Те, что были когда-то заасфальтированы, во многих местах уже практически лишились своего покрытия, в остальных же дыр, выбоин больше, чем асфальта. И ездить по ним крайне неудобно и опасно — качает и швыряет из стороны в сторону. Пешеходам тоже не сладко — там, где нет тротуаров, приходится идти по проезжей части и внимательно следить за манёврами водителей (часто пьяных). Грунтовые же дороги в дождь, оттепель превращаются в сплошное месиво с глубокими колеями.

И по таким дорогам «скорая» должна перевозить больных, пожарные — быстро добираться до места пожара. Однако восстановление дороги — дело дорогостоящее, и оно простаивает[36]. Долгие годы ждёт ремонта и находящаяся в аварийном состоянии единственная оставшаяся из трёх школа. Во дворах многоквартирных домов ржавеют остатки качелей, зато в парке сооружена одна малюсенькая детская площадка. Но расположена она очень интересно — у самой дороги, примыкая к решётке парка. Что, конечно, делает её дешевле, а главное — виднее. Вместо обещанной чистки реки — «благоустройство пляжа» (привезли несколько машин песка, разбросали, повесили волейбольную сетку), однако забор вокруг так и не починили. Этим пляжем почему-то особенно гордится глава местной администрации. Опять же, в посёлке проводятся все необходимые мероприятия, праздники (в позапрошлом году, наверное, от усердия, чтобы порадовать ветеранов, которые обычно рано ложатся спать, салют в честь победы устроили в 11 утра), в школе есть компьютеры, интернет, свой сайт, на нём — списки побед учеников на районных и областных олимпиадах. Все эти милые непыльные мелочи помогают, конечно, демонстрировать «работу» властей, да только они слабо сказываются на судьбе вахтанцев.

Нищая жизнь, мизерная зарплата и ставший привычным страх потерять работу постоянно давят и угнетают людей. За прошедшие годы вахтанцы, конечно, кое-как приспособились к этой новой рыночной жизни, но она для них — «мёртвое болото», состоящее лишь из работы, её поиска и примитивных развлечений. Люди стараются заработать на всём. Если раньше могли бесплатно подбросить, что-то по пути подвезти, то теперь всё только за деньги. Люди стали озлобленными и закрытыми. И пьют, пьют. В такой атмосфере выросло уже не одно поколение. В посёлке теперь много опустившихся людей, проживающих свою жизнь в пьяном бреду. Они занимают пустующие дома, живут там, устраивают пьяные дебоши — пока не сожгут дом. Пить начинают с юности. Группы подростков с бутылками, переходящие из одних развалин в другие — картина, увы, ставшая привычной. Многие девушки рожают сразу после школы и выходят замуж, чтобы хоть как-то устроить свою жизнь. Молодой же муж, как правило, должен уезжать из посёлка куда-нибудь на заработки. И такие «семьи» — тоже обычное явление. По словам учителей, эти современные родители сильно деградировали, а дети все поголовно нуждаются в коррекции. Духовные запросы молодёжи вполне удовлетворяет просмотр примитивных шоу-сериалов-фильмов, показываемых по телевизору или купленных на рынке. Там же представлен большой выбор порно. Книги, конечно, таким спросом не пользуются: в библиотечном списке «Лучшие читатели посёлка» (2009 г.) из 62 человек только четверо — ученики школы (10-11 классы). Что ещё входит в сферу интересов молодёжи, так это мобильники, одежда и косметика. Единственный «выход в свет» — это посещение бара или дискотеки во Дворце культуры (так он теперь называется).

Да, для детей ещё устраивают экскурсии в историко-природный музей Вахтана. Сам по себе он замечательный. А директор музея даже разработал новый культурно-познавательный маршрут для школьников, куда, однако же, включено и посещение церкви. Там он

«ненавязчиво объясняет школьникам основы православия, рассказывает о правилах поведения в церкви, куда следует пройти и кому поклониться. И по его словам, посещение храма, особенно если там идет служба, оказывает на детей поистине волшебное действие — они становятся спокойнее, умиротворённее и добрее»[37].

Социальную обстановку в посёлке ухудшает и то, что с 2000-х гг. сюда из Нижнего стали переселять «малообеспеченные семьи», как правило, имеющие большие задолженности за коммунальные услуги. Многие из новых жителей — алкоголики, которые пропивают своё имущество, выдирают из квартир всё, что можно продать. Затем либо начинают попрошайничать и воровать, либо уезжают обратно в Нижний, либо умирают от холодов и пьянства. Поскольку они не могут оплачивать коммунальные услуги, их переселяют в бараки («переселение происходит в добровольно-принудительном порядке после заключения соответствующего соглашения»), в пустующие деревянные дома («в дома с печным отоплением и без горячей воды»). К некоторым таким баракам соседи боятся подходить и заводят собак пострашнее. Что касается самих переселенцев, то, по-видимому, их попросту обманули, желая отделаться. Да, конечно, им наверняка пообещали оплатить их долги и выдать небольшую сумму денег на обустройство, но отправить за дешёвой жизнью людей туда, где рабочие места наперечёт и коммунальные услуги очень дороги[38] — это обман. Квартплата высока даже для тех, у кого есть работа. А среди переселенцев, между прочим, есть и одинокие многодетные матери: как сообщил глава администрации посёлка, за 2003 г. были переселены 14 семей, и «в основном, это неблагополучные неполные семьи с 2 — 3 детьми, переехавшие из Нижнего Новгорода»[39].

А местные власти всё обещают «вдохнуть надежду» в население, которое, как выразился как-то глава администрации Шахунского района, устало ждать, «когда государство повернётся лицом к их нуждам, перейдёт от слов к делу»[40]. Рассказывая о разнообразных областных и федеральных программах, в которые удалось попасть району, он поделился секретом такого успеха: «…надо только почаще стучаться в двери, и они обязательно откроются»[41]. И это очень верно сказано: народ действительно оказался за дверями этого государства, занимающегося не устройством жизни населения, а лишь торговлей: пока ещё есть что брать в маленьких населённых пунктах — они сохраняются. Обеспечить рабсиле минимум условий можно. Как только ресурс будет исчерпан — всё, производство и оставшиеся блага можно будет быстро свернуть, а людей бросить — и пусть выбираются, как знают: уезжают, умирают. Собственно говоря, так оно и происходит. На фоне всего этого впервые за долгое время обычные люди вдруг вспомнили про революцию. Как сказал один из рабочих маленькой вахтанской фирмы, заканчивая рассказ о жизни в посёлке: «Ну ничего, они ещё дождутся революции!» Правда, это вовсе не значит, что люди с полным осознанием дела уже готовы на какие-то действия, нет. Скорее, они надеются, что эту революцию придёт и сделает кто-то другой.

P.S.:

Этот текст был написан почти три года назад. С тех пор, конечно, в посёлке произошли некоторые изменения, и о них необходимо упомянуть.

Многие развалины наконец убраны, производится снос ветхих зданий и даже ремонт некоторых домов, отдельных участков дорог. Но, если присмотреться повнимательнее, окажется, что перед нами всё та же показуха: новым покрытием щеголяет дорога, что ведёт к администрации, а также те участки дорог, которые с неё видны (и насколько видны — несколько десятков метров, затем вновь начинаются ухабы); в ремонте дома (ул. Ленина), попавшего под программу реставрации ветхого жилья, заставили поучаствовать жильцов — с них собрали деньги на краску для окон и ремонт крыши; построенные на ул. Лесной одноэтажные двухквартирные домики (явно что-то из серии быстровозводимого жилья эконом-класса) выглядят просто картонными — такие они маленькие и хрупкие[42], да к тому же и место не самое удачное: рядом круглосуточно грохочет и дымит новый фанерный завод.

Кстати, о заводе. Конечно, с одной стороны, он даёт людям работу — так, к 2011 г. на предприятии создано 450 рабочих мест. Средняя зарплата составляет 14 тысяч рублей. Правда, операторы на производстве получают гораздо меньше — всего 10 тысяч[43]. Работа идёт в три смены по 8 часов, обед укороченный — 30-40 минут. С другой стороны, условия труда на нём таковы, что работники страдают от появляющихся на теле язв, жалуются на боли в поджелудочной, у женщин менструации происходят дважды в месяц. А уж от жёлтого едкого дыма (нет/не работают/плохо работают очистные сооружения?), который он испускает несколько раз в сутки, приходится закрывать нос и рот, когда проходишь рядом с заводом — иначе начинаются кашель и неприятные ощущения в лёгких. Ещё раз хочется напомнить, что его построили в центре посёлка, в непосредственной близости от него находится школа, чуть дальше — детский сад. Так что, по сути, этот завод приносит людям гораздо больше вреда, чем пользы.

Однако, пожалуй, главным, что волнует жителей посёлка, является решение о новом административном устройстве района — преобразовании его в «городской округ». То есть все поселения района (включая районный центр) становятся единым образованием. Эта реформа уже несколько лет проводится в нашей стране. По заявлениям реформаторов, смысл её в том, чтобы «сократить ряд бюрократических моментов».

«Статус городского округа позволит создать единую структуру муниципальной власти, исключив дублирование функций органами местного самоуправления. Преобразование будет способствовать совершенствованию налоговой базы и созданию единого консолидированного бюджета, учитывающего интересы всех территорий. Всё это, безусловно, приведёт к повышению инвестиционной привлекательности округа, что непосредственным образом скажется на уровне жизни людей. После объединения, все жители вновь образованного муниципального образования будут иметь доступ к развитой социальной, инженерной и коммунальной инфраструктуре городского округа. Причем все льготы сельским жителям сохранятся, поскольку границы сельских населенных пунктов не поменяются»[44].

Да, конечно — экономия, эффективность, оптимизация[45]. Однако все похвалы новой реформе — особенно заявления чиновников, вроде: «Люди ни в коем случае не пострадают»[46] и т.п. — не вызывают к ней доверия. И дело даже не в том, что кто-то на местах потеряет работу. А в том, что, следуя логике этой реформы, из посёлка, по всей видимости, собираются вывести не только администрацию, но и пункт полиции, больницу и пожарную часть. Конечно, в стране происходит катастрофическое запустение целых районов[47], и там действительно становятся больше не нужными ни больница, ни пожарная часть, ни чиновники. Однако подобные меры приведут (и приводят) не к экономии чего бы то ни было, и уж точно не к демографическому росту, а к ещё большему запустению страны. Ведь если убрать из поселка полицию, то неизбежно вырастет уровень преступности, хулиганства, алкоголизма: обращаться вообще будет не к кому. Если убрать больницу — вырастет смертность, медицинской помощи рядом не будет, всех надо будет везти в райцентр, а это около часа пути, многих не довезут, многих довезут в куда худшем состоянии, чем если бы больница была в Вахтане. Не будет пожарной части — сгорит многое, что раньше успели бы погасить.

То есть поселок бросают на произвол судьбы. Хозяевам завода, районной администрации на это, понятно, плевать — они свои проблемы решат. А вот бедные не выкрутятся. Они-то и выбраны в качестве жертвы. Они-то и вымрут.

По этой теме читайте также:

Примечания