П. А. Сорокин (1889-1968) является яркой и спорной фигурой в отечественном и зарубежном обществоведении XX в[1]. Хотя в научной литературе существует довольно много работ о жизни и творчестве учёного[2] (в том числе о русском периоде его деятельности[3]), налицо и несогласованность отдельных фактов его биографии[4]. Одним из таких любопытных сюжетов является последний год жизни П.А. Сорокина в Советской России —1922-й. В этот год состоялись два значительных события в жизни учёного: публичный научный диспут, в апреле, и эмиграция, в сентябре.

Факт состоявшегося в условиях отмены учёных степеней неофициального публичного научного диспута важен прежде всего для понимания механизма легитимации положения молодого учёного-эмигранта: защита диссертации, /254/ наряду с полученным в Петрограде ещё в 1920 г. профессорским званием, позволила П.А. Сорокину претендовать на определённые статусные роли в зарубежном (американском) научном сообществе после отъезда из Советской России. О значении диспута в судьбе молодого учёного свидетельствует то, что картина его проведения была скрупулёзно сконструирована самим П.А. Сорокиным: подробный отчёт был представлен им почти сразу же, в издании «Экономист» (№ 4–5 за 1922 г.); в своём автобиографическом романе “The Long Journey” защите диссертации для получения «степени доктора наук» учёный посвятил специальный параграф[5].

К защите было представлено двухтомное сочинение молодого автора «Система социологии». Два тома «Системы социологии» — «Социальная аналитика» и «Учение о строении сложных социальных агрегатов» — вышли в 1920 г. в петроградском издательстве «Колос»[6]. Книга изначально была ориентирована на то, чтобы привлечь внимание. Первый том был посвящён, в том числе, памяти друга, расстрелянного ЧК в Великом Устюге за антисоветскую агитацию (это оговаривалось в предисловии). Можно отметить и многочисленные отступления политического характера. Книга с такими интенциями не могла не вызвать общественных откликов, и автор был к ним готов. Вышедшие в свет два тома «Системы социологии» Сорокина вызвали шквал эмоций. Можно отметить лишь немногие положительные рецензии, адресованные молодому автору после публикации его работы[7].

Как же, по воспоминаниям П.А. Сорокина, протекал диспут? В условиях отмены научных степеней и званий он носил неофициальный характер[8]. Дис- пут состоялся 22 апреля 1922 г. в здании Петроградского университета, как отмечается в заметке в «Экономисте», «при большом стечении профессуры и студенчества». В журнале заседаний Совета Исторического исследовательского института сделана запись, что среди присутствующих, кроме официальных оппонентов, были историки А.А. Васильев, А.Г. Вульфиус, О.А. Добиаш- Рождественская, А.И. Заозерский, А.Е. Пресняков, С.В. Рождественский, Е.В. Тарле, литературовед И.И. Беккер, философ Л.П. Карсавин, правовед Н.А. Гредескул[9]. На собрании председательствовал историк И.М. Гревс.

Секретарь совета зачитал список сочинений П.А. Сорокина (к моменту защиты им было опубликовано 126 научных работ), затем И.М. Гревс предоставил слово диспутанту для выступления, в котором были изложены основные принципы, методы и цели диссертации. После вступительного слова диспутанта последовали речи трёх оппонентов: профессора социологии К.М. Тахтарева, историка, философа и социолога Н.И. Кареева и философа И.И. Лапшина. Вслед за официальными оппонентами, в обсуждении «Системы социологии» приняли участие профессор Н.А. Гредескул и приват-доцент С.И. Тхоржевский. Признавая значительность и ценность «Системы социологии» для русской науки, оппоненты одновременно критиковали некоторые слабые места концепции и противоречивость методологических приёмов П.А. Сорокина. После ответа П.А. Сорокина на каждое предыдущее выступление разгорелись продолжительные дебаты. Обсуждение продолжалось около 6 часов, тайным голосованием учёный совет признал диспутанта соответствующим степени доктора социологии. Переполненный зал университета встретил это известие и диссертанта долгой овацией. /255/

Наиболее важным для П.А. Сорокина было выступление классика отечественной социологии, вице-президента Международного института социологии, председателя Русского социологического общества имени М.М. Ковалевского — Н.И. Кареева. В опубликованном в «Экономисте» отчёте говорится, что профессор Н.И. Кареев начал свою речь с заявления о том, что работа П.А. Сорокина представляет собой ценный вклад в науку, что он, Н.И. Кареев, многому научился и почерпнул много сведений о новейших направлениях социологии, в т. ч. бихевиоризме. Речь первого оппонента сыграла едва ли не решающую роль на магистерском диспуте, т. к. отзывы двух других оппонентов — К.М. Тахтарева и И.И. Лапшина — носили в основном вспомогательный характер: по данным опубликованного отчёта, они отмечали «талантливость обсуждаемой работы, её искренность, безбоязненность и смелость искания истины».

Так выглядит картина защиты в воспоминаниях П.А. Сорокина. Однако в заметке в «Экономисте» и в своей автобиографии учёный сознательно искажает картину обсуждения «Системы социологии» на диспуте. Прежде всего, присутствует принципиальная неточность самого П.А. Сорокина — определение диспута как докторского. На неё указывают в комментарии П.П. Кротов и А.В. Липский, называя эту защиту не докторской, а магистерской, так как защита магистерской диссертации, которую П.А. Сорокин планировал на февраль 1917 г., не состоялась[10].

В представленной заметке легко увидеть искажения и недоговорённости автора. Во-первых, едва ли в апреле 1922 г. диспут мог состояться «при большом стечении профессуры и студенчества» (хотя книга «Система социологии» — из-за отступлений политического характера, посвящения памяти друга-белогвардейца П. Зепалова, наконец, серии последовавших на неё неоднозначных, порой резко отрицательных рецензий[11] — действительно носила провокативный характер). Обращает на себя внимание и состав Совета — кроме оппонентов Н.И. Кареева и К.М. Тахтарева, ни одно из указанных в журнале заседания лиц не было связано с социологией. В связи с этим не только представляется спорным утверждение П.А. Сорокина о том, что «дебаты продолжались в общей сложности шесть часов», но и можно поставить вопрос о правомерности Совета присуждать искомую степень по социологии. Несмотря на указание П.А. Сорокина в автобиографии на «тайное голосование профессоров факультета», на деле процедура неофициального публичного диспута не предполагала голосования. Из текста журнала «Экономист» следует, что «единогласное признание… работы Сорокина удовлетворительной» было сделано не коллективом собравшихся в зале учёных, а Историческим исследовательским институтом при Петроградском государственном университете — одним из первых по времени создания исторических научных центров Советской России.

Вопросы вызывает и мажорная тональность отзывов оппонентов, зафиксированная в «Экономисте» и воспоминаниях П.А. Сорокина. Тот факт, что два тома «Системы социологии» были написаны автором за «полтора года» и изданы «сразу же»[12], не мог не отразиться на качестве работы: ни одна из многочисленных дальнейших книг П.А. Сорокина не была издана столь плохо, неряшливо — скверная бумага, опечатки, торопливость изложения, разбухшие сноски, не принятые в научном обиходе цитирования без строгого указания /256/ источника, его выходных данных. Разумеется, эти недостатки не могли не вызвать порицания оппонентов. В НИОР РГБ удалось обнаружить заметки Н.И. Кареева, составленные им для диспута: в них отмечались в качестве недостатков «размашистость изложения», «многочисленные публицистические отступы», «слишком механистический подход», «небрежности справочно-библиографического аппарата», слабая осведомлённость диспутанта в литературе и небрежное отношение к предшествующей традиции. Довольно резкой критике учёный подверг бихевиористическую позицию П.А. Сорокина и его попытку отказаться от психологизма. Автор отмечал, что «Система социологии» — «серьёзно задуманный, хорошо выполненный во многих частях, но испорченный текст». Только с этими оговорками отзыв Н.И. Кареева можно назвать безусловно положительным, хотя в его добром отношении к начина- ющему социологу не приходится сомневаться[13].

Для чего же был нужен П.А. Сорокину, уже возведённому 31 января 1920 г. в должность профессора социологии, неофициальный публичный научный диспут? Причины — и в принадлежности молодого социолога к «старой школе» обществоведов с её традициями и правилами корпоративного поведения; и в дискуссионности оценки научным сообществом работы «Система социологии»; и в необходимости подтверждения научного статуса молодым профессором социологии, получившим звание «без защиты по совокупности работ»; и — как определяющая — планируемый отъезд П.А. Сорокина за границу. На последнее указывает переписка учёного. В письме к Н.Е. Шаповалу от 1 июля 1922 г. П.А. Сорокин писал:

«за последние два-три месяца завязались небольшие отношения с американскими социологами… в связи с этим приглашением (на социологический конгресс в Вене. — Е.Д.) и приглашением читать лекции в иллинойском университете в Америке начинаю ходатайство о выезде за рубеж, но в успехе его не уверен, хотя денег я не прошу (и своих не имею, но надеюсь всё же не умереть с голоду за рубежом, какую-нибудь работу — хотя бы физическую, вероятно, найду, чтобы иметь фунт хлеба и какой-либо угол)… осенью, если получу разрешение, уеду»[14].

В письме от 17 июля 1922 г. сообщается, что Народный комиссариат просвещения подтвердил командировку для П.А. Сорокина и его жены в Прагу[15]. В письме от 26 июля 1922 г. американскому социологу, профессору Висконсинского университета Эдварду Россу П.А. Сорокин, называя себя «проводником американской социологии в России», писал:

«если правительство России даст мне разрешение, то я намерен месяца через два-три прибыть в Америку и пробыть в ней год или два… я еду в Америку без субсидий государства, рассчитывая только на свой мозг и мускулы»[16].

Разрешение государства П.А. Сорокину не потребовалось: громкий процесс по делу правых эсеров однозначно обрисовал перспективу его дальнейшего пребывания в Советской России. В ночь с 16 на 17 августа по всей России прошла волна арестов интеллигенции. 13 сентября 1922 г. П.А. Сорокин дал подписку «в десятидневный срок ликвидировать свои служебные и личные дела и выехать за свой счёт за границу», обещая не возвращаться на территорию РСФСР без разрешения органов Советской власти под страхом смертной казни[17]. П.А. Сорокин выехал из Советской России 23 сентября 1922 г. поездом Москва — Рига. Его путь лежал в Чехословакию, где по приглашению президента Т.Г. Масарика он начал читать лекции в Карловом университете. В /257/ 1923 г. профессор П.А. Сорокин был приглашён американскими профессорами Хейсом и Россом в США читать лекции о русской революции. В Россию он больше не вернулся. /258/

По этой теме читайте также:

Примечания