Своё право высказываться скептично по отношению к некоторым вещам я мог бы оправдать отчасти своим статусом студента философского факультета, отчасти же убеждением в том, что так называемая «толерантность», сегодня отвоевавшая себе почётное место в списке мировоззренческих приоритетов многих образованных людей, едва ли есть результат торжества плюрализма, подобающего любому демократическому обществу. Она превратилась скорее в одно из репрессивных средств, успешно практикуемых в нашем обществе по отношению к людям не менее образованным, но в то же время более разборчивым.

Речь пойдёт о тривиальной, на первый взгляд, проблеме взаимоотношения светского гуманитарного образования и «духовного развития», понятого в специфически религиозном смысле. Тривиальность проблемы не лишает её, как оказывается, злободневности.

Теоретическим соображениям хотелось бы предпослать немного эмпирического материала. Я студент философского факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. На нашем факультете очень почётно иметь убеждения восточного ортодокса. Не только почётно, но и удобно: регулярные конференции и чтения по православной тематике стали у нас настолько привычными, что для студентов (со смирением добавлю, и преподавателей), желающих «показать себя», нет более верного пути к славе философа, чем исследование актуальнейших вопросов восточной патристики, исихазма, старообрядчества или чего-нибудь подобного. Жаркие дебаты о «роли религии в современном социуме» не затихают, и лишь чудаков в этой ситуации волнуют сомнительные проблемы сомнительной (чуть не сказал, бесовской) гносеологии или онтологии. Стоит ли удивляться, что круглые столы, посвящённые философии Канта или Гуссерля и организованные куда как более скромно, чем, скажем, Пименовские чтения, занимают тридесятое место в жизни факультета? Как следствие, «нетолерантных» студентов у нас очень мало: все что-то исповедуют, если не православие, то какую-нибудь «философскую» веру Соловьёва или Франка (ассортимент, слава богу, велик). «Философская» вера многих сверх меры обеспечивает терпимостью. У нас есть несколько преподавателей, которые так активно занимаются организацией «священных» симпозиумов, что нет никакой возможности компенсировать их активность со стороны не догматически мыслящих людей. И это можно объяснить. В декабре 2008 года я участвовал в конференции «Культура, наука, человек в постсовременном обществе», организованной факультетом философии и психологии СГУ. На пленарном заседании первым выступал «представитель аутентичной восточно-христианской философской традиции», как нам его анонсировали. Короче говоря, поп, из числа преподающих в Саратовской семинарии. В его выступлении речь шла о том, что православная церковь, как и институт науки, борется против многочисленных суеверий, распространяемых всякими жуликами, которые называют себя магами, гадателями и проч. Живописуя картину потрясающе сплочённого фронта науки и православия в деле искоренения мракобесия и сектантства, «святой отец» не преминул заметить, что сотрудничество философского факультета и духовной семинарии особенно продуктивно в этом плане. Вооружившись мировоззренческой функцией философии, истинная церковь могла бы ещё более эффективно возвращать людей на путь православной веры. Дискуссии не последовало, так как времени на вопросы после длинного выступления «батюшки» не осталось. Да и какие, собственно говоря, тут могут быть вопросы?! Призывы представителя церкви к сотрудничеству в присутствии благородно держащих нейтралитет декана и профессуры были восприняты, скорее, как «программа к действию», чем как предмет обсуждения. Наверное, поэтому в направлении «духовного просвещения» нашим факультетом действительно много делается. Имеется, например, отделение религиоведения (читай «православия»), которое как структурная единица факультета открыто использует (о, в чисто научных интересах, конечно!) свои связи с Саратовской духовной семинарией для организации, например, олимпиад для школьников и абитуриентов по «Основам православной культуры». Сам я (добровольно в обязательном порядке, как говорится) участвовал в качестве обслуживающего студенческого персонала на последней такой олимпиаде, прошедшей в апреле 2009 г. Школьникам (участвовали даже семиклассники!) предлагалось написать эссе по характерным темам, например: «Моя первая духовная книга» или «Почему нужно ходить в церковь» и так далее в том же роде. С прискорбием вынужден констатировать, что ответы, которые мне удалось прочитать, ужасают не просто безграмотностью или фантастической религиозной предубеждённостью, а именно отсутствием мысли как таковой. Если провести только текстологический анализ этих опусов, то можно заметить, что «текст-рассуждение» представлен весьма скупо – только «описание». Возникает ощущение, что дети вообще не умеют думать и излагать мысли, а пишут под диктовку какого-то попугая: «Все люди должны ходить в церковь, потому что там мы можем говорить с Богом...» и т. д. Православная церковь в данном случае не просто вербует себе прозелитов, а занимается кодированием зомби. «При чём тут способности детей к абстрактному теоретизированию, которое в принципе бесполезно? – возразят некоторые. – Кем бы были эти дети, если бы не рука Церкви, ведущая их по пути духовного просвещения и вбивающая в их сознание хоть какие-нибудь человеческие ценности?». Не берусь ответить на такой вопрос, поскольку сам являюсь одним из тех, кто сознательно пренебрёг вниманием божественной канцелярии. И, разумеется, только по счастливой случайности я не стал наркоманом или убийцей, когда такой исход был для меня более чем вероятен, принимая во внимание то, что в школьные годы я так и не осознал, зачем люди ходят в церковь. Хвала небесам, провидение направило меня на «правильный» факультет. Здесь читаются предметы, которые лишены порочного философского сомнения, и, с другой стороны, всесторонне освещают «философские проблемы» православия. Благодаря курсам «философия религии» и «история русской (религиозной) философии» имена Максима Исповедника, Григория Паламы, Иоанна Дамаскина и других «великих мыслителей», стали для студентов роднее и, безусловно, актуальнее, чем имена каких-то там поборников порочного западного рационализма или эмпиризма, дальше которых только богоотступничество!

Но это всё лирические отступления, а хотелось бы всё-таки понять: почему с растущим энтузиазмом, вопреки всем рациональным доводам образованные люди (не имею в виду «прихожан» и «истинно верующих» – с ними всё ясно) воспринимают религию всерьёз? Конечно, они во многих случаях только делают вид, что воспринимают, но это тоже требует объяснения. Как студент, начинающий заниматься философией, я не без некоторого беспокойства осознаю, что в современном интеллектуальном пространстве моего отечества всё меньше и меньше места остаётся для научного миропонимания и исследований в духе критического рационализма. Закрадывается подозрение, что российской общественности, казалось бы успешно осваивающей научно-технические достижения XXI века, не нужна современная научная философия в качестве хотя бы одной из возможных мировоззренческих альтернатив. Во всех сферах культурной жизни (СМИ, академической среде и даже повседневной жизни) нарастает пропаганда так называемого «духовного возрождения». Но, оказывается, этой идиомой прикрывается не только засилие политически-конформистского православия (ОПК в школе и университете, реставрация церквей и строительство «новоделов», открытие памятников религиозным деятелям и исторически одиозным личностям и проч.,), но и иррационалистическое умонастроение вообще (если в нашей стране сотни тысяч «функционирующих» магов, гадалок, целителей и т.п., то каково же число их клиентов?). Возможно, это общемировая тенденция? Неизбежное следствие исторического процесса? Но мне почему-то кажется, что это псевдо-религиозное поветрие есть результат «одномерности» мышления человека эпохи массового потребления или, иначе, отсутствия какой-либо живой мысли вообще: готовые стереотипы в виде гороскопов, вероисповеданий, дианетических руководств к практической жизни сегодня покупаются и продаются как в прямом, так и в переносном смысле. Одних это обогащает (отнюдь не духовно), других избавляет от необходимости мыслить самому, что всегда дискомфортно. Интеллигенция же (о которой здесь, в основном, и речь) выбирает религию как конформистский вариант более или менее сносного существования. Исходя из постулата «дураков не победить», многие из тех, кто убёжден в том, что слова безопасны, без труда могут уступить и «проявить толерантность» в нужный момент, тем более что для них это ровным счётом ничего не значит. Считая такую позицию вполне «здравой», я, однако, ничего не могу поделать с преследующим меня неприятным чувством, что оживление на духовном фронте может перерасти во вполне серьёзную угрозу всему действительному и разумному. Если словосочетания «сумасшедший фашист Ницше» и «Святой Николай II» уже стали устойчивыми, не пора ли вспомнить, что фальсификация истории (в том числе и истории философии) – это одно из самых мрачных проявлений тоталитарности в идеологии? Сказано, может быть, слишком резко, но было бы наивно полагать, что дело только в православии и в той политической проституции, на которую оно себя обрекло.

Вот свежий пример потрясающего взаимопонимания между саратовской городской администрацией, администрацией СГУ и церковью: 23-го мая сего года состоялось открытие памятника у главного корпуса СГУ в честь столетия университета. Кому же? Атеисту Чернышевскому, чьим именем в советские годы был назван университет? Конечно, нет! «Лицо» СГУ, площадь перед десятым корпусом, теперь украшают бронзовые святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий с нимбами из золотой проволоки и огромный, высотою в два человеческих роста, крест между ними. На открытии присутствовали ректор университета, святейший епископ саратовский и вольский владыка Лонгин, попы всех мастей и, конечно, преподаватели и студенты университета. На конференции, предшествовавшей этому событию и приуроченной ко Дню славянской письменности и культуры, молвил слово и сам губернатор Саратовской области: он выразил искреннее сочувствие трудам представителей церкви в деле «сохранения наследия» («истинно русского народа», надо полагать). Говорилось о духовном возрождении России («Единой России», по-видимому), о «возобновлении» союза университета и церкви, о нравственном совершенствовании русского человека – обычная в подобных случаях казуистика. Но пафос этого мероприятия был настолько велик, что тем людям, которые связаны с университетом и считают себя атеистами, вполне логично было бы, придя домой и осознав свою ненужность, утопиться в ванной. Моё возмущение мешает мне писать объективистски холодно и спокойно, но, повторюсь, я считаю, что имею право на подобное возмущение, следуя тому же принципу толерантности, всегда по умолчанию применяемому почему-то только к обиженным в советские времена попам, но никогда к тем людям, которые не считают атеизм и связанные с ним представления преступлением.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что, высказываясь столь резко о сложившейся ситуации, я не мыслю каких-то позитивных идеологических альтернатив православному христианству (логический позитивизм или, скажем, марксизм, вовсе не должны «заменять» веру в бога). Протестовать нужно против институционального оформления какой бы то ни было веры, против превращения церкви в политическую фигуру, против вмешательства в дела образования и науки. «Толерантность» – это увёртка, помогающая церкви обойти конституционное положение о светскости нашего государства. Именем «толерантности» осуществляется эмоциональный шантаж и разного рода давление на людей. Это явление должно быть объектом приложения критической способности суждения. Поэтому здесь, с помощью этой способности, я попытался выразить не свои философские взгляды, а гражданскую позицию в защиту науки и свободного от религиозных предпосылок мышления.

По этой теме читайте также: