Широко распространено мнение, что студенты в постсоветской России - это исключительно самовлюбленные придурки, способные только пить, курить травку, танцевать и трахаться и совершенно неспособные на организованные действия в защиту своих интересов и прав. Это - правда, но не вся правда. Студенты в постсоветской России - разные, в том числе и такие, которые устраивали уличные беспорядки. Просто власти в сговоре с рептильными СМИ об этом молчали. А того, о чем молчат СМИ, как бы и не существует.

Между тем одно только краткое изложение истории студенческих выступлений в ельцинской России занимает много места. Судите сами.

12 апреля 1994 г. Москва. От 2,5 до 3 тыс. студентов после того, как власти демонстративно проигнорировали официальный студенческий митинг перед Домом правительства, устроили - под предводительством различных леваков - «марш на Кремль». Требования у студентов, собственно, были очень скромными: повышение стипендий и своевременная их выплата. Прорвав с боем несколько кордонов милиции на Новом Арбате, студенты дошли до Манежной площади, где марш был остановлен ОМОНом. К этому моменту изрядно побитые и озлобленные студенты скандировали уже не «Стипендию!», а антиправительственные лозунги. Но от 300 до 600 студентов прорвались через Александровский сад до ГУМа и были окончательно разогнаны ОМОНом фактически уже на Красной площади. Итог: от 60 до 80 студентов получили серьезные побои и увечья, 9 человек предстало перед судом, участниками беспорядков был основан леворадикальный профсоюз «Студенческая защита». Задержанную стипендию выплатили в течение месяца. И - полное молчание в СМИ.

19-20 апреля 1994 г. Тверь. Несанкционированный митинг в студенческом городке ТверГУ, приуроченный ко Дню рождения пионерской организации и использованный для основания Тверского отделения «Студенческой защиты», был зверски разогнан пьяными ОМОНовцами, вызванными перепуганной администрацией, которой - после того, как студенты запели «Интернационал» - померещился «вооруженный мятеж анпиловцев». Итог: около 200 избитых, 1 человек в больнице, ОМОНовцы украли много денег и личных вещей студентов. В местной прессе появились лживые статьи о «пьяном дебоше студентов в общежитии». В Твери основано отделение «Студенческой защиты» (вскоре, впрочем, развалившееся).

12 апреля 1995 г. Москва. Беспорядки вновь начались с официального митинга перед «Белым домом». Контроль над митингующими быстро установила «Студенческая защита», выдвинув следующие требования: отмена постановления Черномырдина о лишении успевающих студентов права на стипендию; отказ от принятия закона о призыве студентов и выпускников вузов на службу в армию рядовыми на 2 года; расширение студенческого самоуправления в вузах; участие студентов в контроле над финансовой деятельностью вузов; прекращение практики сокращения бесплатных учебных мест в вузах и сдачи общежитий в аренду коммерческим структурам.

В ходе митинга власти задержали лидеров «Студенческой защиты», после чего обиженные студенты - до 3 тысяч - вновь устроили «марш на Кремль». Но на этот раз их уже ждал ОМОН на пересечении с Садовым кольцом. После ожесточенных схваток (с использованием камней и бутылок) свыше 1500 студентов прорвались на Старый Арбат и по нему, постоянно дерясь с милицией, прошли до Арбатской площади, где забросали бутылками и другими предметами здание Минобороны и расписали асфальт перед ним антивоенными лозунгами. Затем студенты вновь вышли на Новый Арбат, дошли до Манежной - и вновь, как и год назад, были рассеяны ОМОНом, милицией и солдатами ВВ. Около 500 человек, впрочем, вновь проникли через Александровский сад к Музею Ленина, где сильно побили распространителей фашистской литературы и подрались с защищавшей распространителей милицией. Последние группы студентов разогнали уже на Театральной площади и на Никольской.

Итог: задержано свыше 400 человек, из них перед судом предстало 30. Свыше 200 студентов получили травмы различной степени тяжести, двум милиционерам разбили головы, сильно пострадало несколько милицейских машин. Черномырдин отреагировал на беспорядки своей знаменитой фразой: «Революции начинаются не с шахтерских забастовок, а со студенческих бунтов». Решение о лишении успевающих студентов стипендий вскоре было похоронено, как и законопроект о призыве студентов в армию.

СМИ события замолчали. Только «Московский комсомолец» 24 апреля опубликовал подленькую статью, в которой события, подобно тверским, были представлены как «пьяный дебош».

12 апреля 1995 г. Студенческие беспорядки - но, в отличие от Москвы, совершенно стихийные, - произошли в тот же день, что и в Москве. Митинг официальной Ассоциации профсоюзных организаций студентов (АПОС, придаток ФНПР) неожиданно для организаторов перерос в несанкционированный марш 2 тыс. студентов к зданию обладминистрации. Студенты протестовали против решения Черномырдина о стипендиях.

Студентов удалось блокировать только в сквере им. Кирова. Успокаивать демонстрантов прибыл иркутский губернатор Ю. Ножиков. Студенты выдвинули массу претензий: администрация вузов сдает общежития внаем коммерсантам, а студентов выгоняет на улицу, введены различные незаконные поборы, вплоть до того, что за оформление диплома со студента дерут сумму в размере 55 минимальных зарплат, и т.п. Студенты создали инициативную группу для переговоров с губернатором, после чего разошлись.

Итог: по материалам оперативной видеосъемки на следующий день задержано 13 студентов. Переговоры с инициативной группой администрация «замотала». Местная пресса написала : правильно, о «пьяном дебоше». АПОС от студенческих требований отмежевалась. Но постановление Черномырдина, как уже говорилось, было отменено.

5 марта 1997 г. Краснодар. Студенческий пикет перед зданием мэрии был спровоцирован решением городских властей об отмене льготных проездных для учащихся. Поскольку студентов проигнорировали, пикет перерос в несанкционированный митинг с последующей попыткой прорыва в здание мэрии, перекрытием улицы, битьем стекол в машинах «новых русских» и остановкой трамваев. С помощью местных комсомольцев (РКСМ), формально и организовавших пикет, студентов удалось убедить разойтись. Задержанных не было. Решение об отмене льготных проездных было приостановлено до следующего учебного года.

27 марта 1997 г. Мурманск. Местное отделение «Студенческой защиты» и левацкая организация с экзотическим названием «Красная гвардия Спартака» превратили в уличные беспорядки банальное профсоюзное шествие. Студенты на несколько часов блокировали движение в центре города, пытались перевернуть троллейбусы и устроить баррикаду. Основным требованием была выплата задержанных стипендий. После обещания властей выплатить стипендии беспорядки закончились. До столкновений с прибывшим ОМОНом и солдатами дело не дошло. Итог: 5 человек отчислено из вузов (в том числе 2 - по ошибке). Стипендии были быстро выплачены.

Осенью 1997 - весной 1998 г. по стране прокатилась целая серия студенческих выступлений, спровоцированная попыткой реформы образования (т.н. реформа Асмолова - Тихонова). Эта «реформа» предполагала резкое сокращение числа вузов, студентов и преподавателей; отмену стипендий (кроме стипендий самым бедным, например, сиротам); отмену всех «социальных выплат» студентам (например, детских пособий); введение платы за всё - начиная от спортзалов и кончая библиотеками; вытеснение бесплатного образования платным; перевод вузов на самофинансирование (то есть обязательное требование сдачи помещений в аренду коммерческим структурам).

Первые массовые протесты прошли в начале ноября 1997 г. в Новосибирске. В авангарде уличных выступлений были студенты Новосибирского политеха, где «в порядке эксперимента» ввели плату за пользование компьютерными классами в размере 500 рублей в месяц со студента, а также плату за пользование читальным залом и спортзалом. Выступления длились несколько дней и распространились однажды даже на новосибирский Академгородок. Местная пресса, демонстрируя провинциальную рептильность, клеймила студентов и искала «коммунистический заговор». 22 октября состоялся 10-тысячный несанкцинированный митинг студентов в Воронеже. Участники митинга потребовали отмены «реформы Асмолова - Тихонова», пригрозив в противном случае массовыми акциями гражданского неповиновения. Осенью того же года студенческие выступления - правда, более скромные - прошли в Архангельске, Чебоксарах и Омске. После зимней сессии грянули знаменитые апрельские беспорядки в Екатеринбурге (единственные, достаточно освещенные в СМИ, что объяснялось тем, что это был период «безвластия» (Черномырдин снят, Кириенко еще не назначен), когда все политические силы интриговали против всех, и студентов решили использовать как орудие в этих интригах - в частности, и Россель, и против Росселя). Впрочем, о том, что студенты выступали именно против «реформы Асмолова - Тихонова», СМИ внятно так и не сказали.

Затем 6 мая 1998 г. «Студенческая защита», протестуя против «реформы Асмолова - Тихонова», провела несанкционированную демонстрацию в Ульяновске - до здания обладминистрации. 8 мая бурная студенческая уличная акция прошла в Челябинске, где в рамках «реформы Асмолова - Тихонова» в университете решили упразднить сразу два факультета. Студенческие волнения длились в Челябинске до 21 мая, когда власти вынуждены были пойти на уступки студентам и решили влить упраздняемые факультеты в новосозданный Институт государства и права. 22 мая мощные студенческие выступления - с перекрытием центрального проспекта города - прошли в Оренбурге. 26 мая студенческие выступления перекинулись на Иркутск, где протестующие студенты даже публично утопили в Ангаре гроб с надписью «высшее образование». Затем настало время экзаменов и каникул.

Новый учебный год ознаменовался отправкой в отставку ненавистного студентам Тихонова и уходом - со скандалом - Асмолова. В сентябре 1998 г. правительство срочно выплатило студентам 450 млн рублей. Студенты победили. Правительство, в отличие от рядовых граждан, информацию черпает не из СМИ - и о студенческих волнениях было прекрасно осведомлено.

Нетрудно заметить, что в подавляющем большинстве случаев студентам удалось - путем уличных акций - добиться своих требований. Вопрос: почему же тогда в стране отсутствует боевое организованное студенческое движение? Почему студенты остаются одним из самых бесправных слоев общества, почему они терпят незаконные поборы, почему во многих вузах переводную сессию стало возможно сдать только за взятки (студенты юрфака МГУ и «Бауманки» рассказывали мне, что есть такие предметы, которые в принципе сдать - без взятки - невозможно)? Почему студенты мирятся с низким качеством преподавания, прекрасно понимая, что это ударит завтра по ним самим, лишит их работы (сегодня на диплом работодатель не смотрит, диплом можно купить - работодатель смотрит на качество работы)?

Во-первых, студенты живут в мире иллюзий, тщательно навязываемых им как продажными СМИ, так и преподавательским корпусом. Студентам навязываются индивидуалистические и технократические установки: нужно быть узкими специалистами и много зарабатывать, а зарабатывать нужно, чтобы много потреблять. Студентов ориентируют на одну-единственную перспективу: стать преуспевающим бизнесменом и отдыхать на Багамах. Но при этом не объясняют, что поезд давно ушел, все места «процветающих бизнесменов» давно заняты, а студентам остались лишь места «шестерок» клептократической номенклатурной мафии, реально заправляющей страной и бизнесом. Исключения возможны лишь для богатых детей богатых родителей. Остальные - как, например, наблюдаемая мной группа студентов, получивших дипломы менеджеров в Академии управления, - не могут найти работу в соответствии с полученными знаниями: нет спроса. Есть спрос на разъездных коммивояжеров, охранников, секретарей, розничных продавцов, проституток и «быков» в бандах.

Навязываемый и пропагандируемый индивидуализм, дух «свободной конкуренции» вообще не способствует совместным организованным действиям. Он подталкивает к предательству товарищей, к доносительству, а не к совместной борьбе за общие интересы (см. рекламу «Кто взял «пепси» из учительской?»).

Во-вторых, в стране нет общероссийских независимых студенческих организаций - не официального профсоюза АПОС, выращивающего маленьких профбюрократов, «шестерок» профбонз, а нормальных студенческих организаций вроде Национального союза студентов Франции или Дзэнгакурэна в Японии. Но для создания таких организаций необходимо понимание, что студенчество - это отдельный социальный слой со своими специфическими интересами и что студенты должны сами коллективно бороться за свои права, а это предполагает жертвы, с одной стороны, и репрессии - с другой. Общий же пропагандистский вал ориентирует студентов на то, чтобы «выплывать по одиночке». До той поры, пока наши студенты будут бояться исключений из вузов и арестов, до тех пор ими и будут помыкать как быдлом. То, что жертв и репрессий не избежать, видно уже из судьбы «Студенческой защиты». ФСБ успешно нейтрализовала этот профсоюз, проведя у его лидеров - под надуманным предлогом причастности к «делу РВС» - обыски и конфисковав все материалы «Студенческой защиты» и официальную печать профсоюза. В результате связь между региональными отделениями была прервана, «Студенческая защита» превратилась из единой организации в набор не связанных между собой ни организационно, ни идейно небольших местных групп - безопасных для властей.

Без мощных независимых и боевых студенческих организаций студенты всегда будут разобщены и не смогут ни создать устойчивых структур, ни передавать из поколения в поколение традиции студенческого братства, студенческой борьбы. А без этого власти смогут им морочить голову, как это было в Екатеринбурге, где ответственные лица - в том числе из ФСБ - нагло врали студентам, что, дескать, в Краснодаре в марте 1997 г. никаких студенческих выступлений не было и что только они, екатеринбургские студенты, - единственные такие на всю страну «выродки».

Но пока над студентами-парнями висит угроза после отчисления - за свою общественную активность - загреметь в армию и бесславно погибнуть в чеченской авантюре, трудно рассчитывать на массовую смелость. Все знают, что любого студента легко «провалить» на сессии - и у студента нет никаких законных механизмов (в отличие от рабочего, уволенного с завода) отстоять свои права. Только когда студенты добьются такого положения, что по суду смогут заставлять администрацию отменять свои распоряжения об отчислении специально «проваленных» студентов, они почувствуют себя уверенно. А для этого опять-таки необходимы коллективные действия и борьба за законодательное закрепление понятия «предусмотренный программой объем знаний» - чтобы преподаватель не мог по приказу сверху «провалить» политически неугодного студента, задавая ему такие вопросы, на которые способны ответить лишь 10 человек в мире - узких специалистов по теме.

Информационная блокада, как видим, тоже успешно препятствует возникновению и развитию независимого студенческого движения. Парижских или сеульских бунтарей демонстрировали все телеканалы мира. О наших студенческих выступлениях, как показывает мой личный опыт, удается что-то напечатать в центральной прессе с большим трудом и только спустя годы после произошедшего - когда это кажется рептильным редакторам уже «неактуальным и безопасным». В одних случаях редакторы прямо говорят, что такая статья «вызовет недовольство спонсоров», в других - рассматривают любой рассказ о студенческих беспорядках как «пропаганду дурных примеров» (скажем, пламенный сторонник ельцинской клептократии главный редактор «Знамени» С. Чупринин потряс мое воображение мнением, что милиция правильно делала, когда защищала распространителей фашистской литературы от студентов: студенты-де «нарушали общественный порядок», а милиция - «общественный порядок защищала»).

И, наконец, последнее: наркотизация вузов. Сегодня в стране есть вузы, где наркотики потребляет 90% студентов (на Дальнем Востоке). Даже в московских вузах есть факультеты (в МГУ, МГИМО, Налоговой академии и т.д.), где не менее 50% студентов - наркоманы. Любой исследователь, занимающийся проблемой наркомании, знает, что наркобизнес у нас в стране существует постольку, поскольку наши «наркобароны» «отстегивают» правоохранительным органам и местным властям. То есть наркоторговля - это всего лишь дополнительный способ изъятия денег властью и богатыми у населения (подобно «финансовым пирамидам», также когда-то поощрявшимся властями). Массовая наркомания выгодна нынешней власти. Наркоман социально пассивен (для него главное - это наркотик, а не гражданские права). Наркоман, как нарушитель закона, всегда «на крючке», он бунтовать не будет.

По этой теме читайте также: