Вот и прошли еще дни выборы в Венесуэле, на этот раз – выборы мэров. Это уже третьи выборы в этом году, а всего за время правления чавистов прошло, прямо скажем, рекордное количество выборов – за 17 лет – 22 выборов и 6 референдумов, причем выборов электронных, с самой прогрессивной в мире системой. Казалось бы – нужно только радоваться этому «празднику демократии». Тем не менее, все большее количество людей, причем людей, как правило, приверженных идеям Чавеса, не говоря уже о тех, кто эти идеи не приемлет, все более скептически смотрят на эти многочисленные выборы, которые в последнее время все больше напоминают театр с заранее распределенным ролями. Причем роль наивного дурачка при этом, похоже, отведена народу, а роль постоянного невидимки – оппозиции. Думается, что не поняв, что происходит здесь с оппозицией, трудно понять все остальное.

А происходит следующее. Вот уже в течение многих лет лидирующая тенденция в оппозиции – крайне правые движения, такие как «Primero Justicia» («Прежде всего справедливость») или, «Nuevo tiempo» («Новое время»), которые, не имея собственной программы, строят всю свою политику на призыве к свержению чавизма любым путем. В результате их лидеры становятся впереди самых агрессивных сил, как, например, случилось в мае-июле этого года, когда совершенно искусственно были созданы несколько очагов как бы неповиновения в больших городах. Сразу обращало на себя внимание, что эти очаги располагались исключительно в богатых районах, где проживают люди, явно не страдающие ни от недостатка питания, ни от тяжелых условий жизни. Тем не менее, лозунги были о голоде, ну и, конечно, о свободе слова. Интересно, что каждый день у этих протестующих в дорогостоящих противогазовых масках, брались сотни интервью, в том числе журналистами CNN и BBC. По ночам приезжали грузовики, груженные мусором, их разгружали и строили баррикады практически у своего собственного дома, прямо по учебнику Джина Шарпа («198 методов ненасильственных действий»). Когда я говорю, что они были созданы искусственно, то имею в виду, что они имели свою инфраструктуру, мусор, привозимый специальными грузовиками, обеспечение пищей, противогазами самой последней технологии, которые здесь не продаются, а если и продаются, то по такой цене, что нормальный человек, тем более, студент, купить их бы не смог. Кроме того, как я написала выше, именно к этим очагам, очень немногочисленным, приезжали представители иностранной прессы, и потом мы видели по тем же CNN и BBC репортажи про «массовые выступления против правительства». Город фактически был поделен на зоны: где-то было невозможно пройти и проехать, а где-то, причем это касалось большей части города, было совершенно спокойно. На все эти «выступления» специально нанимались молодые мужчины: или безработные из городов-спутников Каракаса, которые каждый день ездили «бузить» как на работу, или мелкие хулиганы, или просто любители сильных ощущений, часто несовершеннолетние. За то, что они кидали в полицию и военных бутылки с зажигательной смесью, самодельные гранаты, которые в некоторых случаях разрывались у них в руках, они получали деньги и наркотики. Эти случаи были обнародованы, когда некоторые из этих «студентов-протестантов» были пойманы полицией. Выяснялось, что они нигде не учатся, не работают, или вообще еще учатся в школе, и они рассказывали во всех деталях, как их нанимали. Были, конечно, и настоящие студенты, но речь идет о том, что за студентов выдавали наемников.

За это время в Каракасе и других крупных городах погибло более 100 человек, причем большинство из них вообще не имели никакого отношения к политике и политическим выступлениям как таковым. Самые богатые районы Каракаса были превращены в своего рода закрытые зоны, из которых было невозможно выйти или выехать, причем часто оголтелые соседи перекрывали дорогу даже скорой помощи, а в нескольких случаях совершенно распоясавшиеся молодчики просто подожгли с помощью бензина людей, чаще всего просто прохожих, которые хоть чем-то напоминали чавистов (небелые, в красных майках, например). Эти эпизоды с поджогами людей стали особенно часты в июле. Тогда в разных штатах Венесуэлы, чаще в больших городах, на манифестациях оппозиции, было сожжено, как правило, с летальным исходом, 23 человека. Все они либо были просто прохожими, которых приняли за чавистов, либо в действительности являлись чавистами. Почти все они были бедно одеты и не были белыми (см. видеоролик).

Все эти беспорядки развивались по сценарию цветных революций (это становится ясно, так как на всех этих манифестациях присутствовала атрибутика движения «Отпор» (как в Сербии в 2000-м году, по образцу которой действовали участники венесуэльских протестов, организуемые ЦРУ) и в них были использованы многие советы из книги Джина Шарпа, о которой я писала выше (см. сравнение методов, применяемых в уличной борьбе на Украине и в Венесуэле: (видеоролик, смотреть с 0:33). Беспорядки были призванны обеспечить саботаж выборов в Учредительное собрание, назначенных на 30 июля, но в результате привели большинство венесуэльского народа к тому, чтобы проголосовать за это самое собрание хотя бы для того, чтобы вновь можно было спокойно передвигаться по собственному городу. Буквально на следующий день после выборов в Учредительное собрание, как по мановению волшебной палочки, все протесты прекратились, и восстановилась нормальная жизнь. В октябре прошли выборы губернаторов, в которых убедительную победу опять одержал официальный чавизм, и вот сейчас выборы мэров. Опять сторонники правительства оказались в выигрыше, причем без особых хлопот, потому что большая часть оппозиции просто-напросто бойкотировала выборы.

Чем же отличаются эти выборы от всех остальных, и почему так грустно и безысходно себя чувствуют люди, в прошлом всегда поддерживавшие Чавеса и придерживающиеся левых взглядов? Для этого, видимо, надо понять ту глубину кризиса, особенно в экономике, в который скатилась страна за последние годы. Этот кризис стал следствием целого ряда причин, как внешних, так и внутренних, среди которых главными являются: падение цен на нефть при почти полном отсутствии национального производства как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, саботаж торговли продуктами питания изнутри и санкции на торговые операции извне, а также абсолютно неэффективное правительственное управление экономикой страны, коррупция в государственном аппарате, и, особенно, в армии, которая погрязла в масштабных контрабандных операциях с соседней Колумбией, и представители которой возглавляют министерства и учреждения, связанные с предоставлением валюты на льготных условиях, импортом продуктов питания и т.д. Политическая риторика остается практически без изменения еще со времен Чавеса, и через государственные СМИ ведется активная пропаганда достижений, впрочем, абсолютно незаметных в повседневной жизни, которая с каждым днем становится все тяжелее, когда купить продукты питания по более или менее доступной цене становится главной задачей людей, в то время, как цены на эти самые продукты растут скачками, меняются иногда каждый день не на несколько процентов, а подскакивают в 1,5 – 2 и более раз. При всем при этом руководство страны говорит о социализме, как о чем-то реальном и уже осуществленном, а не как о цели развития страны, в том числе имея в виду систему КЛАП (Местные Комитеты снабжения и производств), через которую большинству населения распределяется раз в месяц, а в беднейших районах и чаще, по низкой цене набор продуктов, входящих в потребительскую корзину. Именно эта ситуация с дефицитом продуктов была использована официальным чавизмом для достижения выгодных ему результатов голосования, а скорее, для подстраховки , так как большинством оппозиции эти выборы вообще бойкотировались и, следовательно, опасности проиграть почти не было. Опасность крылась в том, что разочарованные и уставшие от каждодневной борьбы за выживание люди просто бы не вышли на голосование. Таким образом, впервые фактически в открытую, и президент страны, и кандидаты в мэры от ПСУВ (Объединенной социалистической партии Венесуэлы) в день выборов призывали людей к урнам, обещая либо «новогодние подарки», либо вообще просто традиционную свинину в наборе тем, кто выйдет голосовать. При этом впервые в полную меру было использовано так называемое «удостоверение Родины» (Carnet de la Patria), документ, который несколько месяцев назад массово стали выдавать всему населению, и, который поначалу имел целью упорядочить помощь тем, кто нуждается в жилище, работе, лекарствах и т.д. Вот уже вторые выборы подряд его используют как инструмент проверки участия в выборах людей, которые (пока что в добровольном порядке) после голосования должны отсканировать этот документ, оставляя, таким образом, информацию о своем участии. Так вот, именно тем, кто после голосования подходил бы к специальным пунктам сканирования и регистрировал там свое удостоверение, были обещаны подарки. Но пряник не бывает без кнута, и кнутом служили активно распространяемые слухи, особенно среди беднейшего и легко поддающегося манипуляции населения, которого, кстати, большинство, том, что если ты не проголосуешь за кандидата от ПСУВ, то у тебя попросту отнимут возможность получать дешевые продуктовые наборы. В результате цель была достигнута, и если в утренние часы голосующих было совсем мало, то после выступления президента и отдельных кандидатов, в частности, кандидата в мэры Каракаса, с обещанием подарка после отметки в удостоверении Родины, народ зашевелился. К этому надо прибавить, что в крупных государственных учреждениях, таких как ПДВСА (государственная нефтяная компания) просто заставляли своих сотрудников фотографировать на телефон талон, выдаваемый машиной после голосования, а потом размещать фотографию на специально открытом для этого сайте, о чем мне известно от работающих в ПДВСА людей.

Таким образом, праздника демократии как-то не получилось. К тому же в Каракасе, впервые за много лет, левые силы не представили единого кандидата, а коммунистическая партия и «Отечество для всех» поддержали другого кандидата-чависта времен Чавеса – Эдуарда Самана, за которого в результате проголосовало где-то около 8%. У этого кандидата не было практически никакой возможности проводить свою предвыборную кампанию, так как официальные СМИ его заблокировали, а средствами для полноценной кампании он не располагал. Именно за него голосовали многие представители прогрессивно настроенной интеллигенции, разочарованной в официальном чавизме, погрязшем в коррупции и постепенно приобретающем черты авторитарного режима.

Говоря о ситуации в современной Венесуэле, нельзя обойти стороной проблему бедности. Найти точные статистические данные очень сложно, СМИ оппозиции дают одни данные, СМИ, поддерживающие правительство, – полностью противоположные. То, что я вижу своими глазами не очень утешает. Действительно, к середине нулевых бедность ощутимо уменьшилась, на улице перестали попадаться беспризорники, была организована так называемая миссия по собиранию нищих с улиц и возвращению их в общество. Но кончились нефтяные деньги – кончилось финансирование таких проектов. На бумаге они остаются, но в действительности как будто исчезли. На улицах вновь появились в большом количестве нищие, бедные дети, просящие в кафе еду и т.д. Конечно, беднейшие слои населения пока что получают свой очень дешевый продуктовый набор, но он выдается один на семью, а бедные семьи, как правило, многочисленные, особенно сейчас, когда практически полностью отсутствует какая-либо демографическая политика, нет в продаже контрацептивных таблеток, а презервативы стоят бешеных денег. Поэтому мне кажется, что в последние годы бедность увеличилась и будет продолжать увеличиваться, пока правительство не начнет проводить какие-либо решительные меры в экономике.

Самый сложный вопрос – о перспективах. Официальная пропаганда, твердящая о революции, делает это просто по инерции. Надеть на себя красную одежду – еще не значит построить социализм. В настоящий момент о социализме в Венесуэле говорить не приходится. В экономике, да, нефть действительно принадлежит государству, но кроме нефти практически нет никакой крупной промышленности, металлургическая промышленность не может тягаться по масштабам производства с нефтяной. Сельское хозяйство и пищевая промышленность в основном находятся в частных руках, отсюда и та легкость, с которой местная буржуазия саботирует любые попытки правительства снизить цены на продукты питания. Система здравоохранения практически отсутствует, существуют больницы и амбулатории, куда теоретически может обратиться любой человек, но при этом в них отсутствуют лекарства, неисправна аппаратура, нет инструментов и т.д., так что сказать, что в Венесуэле уважается право человека на здоровье, нельзя.

Тем не менее , как бы не называлось теперешнее правительство, оно в настоящий момент имеет практически полную власть, а самое главное, его поддерживают военные, которым отданы самые лакомые кусочки в нынешней структуре власти: это и министерства, имеющие отношение к импорту продуктов питания, это и сельскохозяйственные угодья, это и граница с Колумбией, через которую непрерывно идет контрабанда, основными «спонсорами» которой они являются, это, наконец, и ПДВСА, государственная нефтяная компания, во главе которой после коррупционных скандалов, которых не смогли скрыть, поставили очередного генерала. Так что пока в армии будут преобладать коррумпированные элементы, это правительство будет удерживаться у власти, продолжая говорить о социализме, но постепенно ведя страну к авторитарному и вполне капиталистическому режиму. Оппозиция сейчас, несмотря на помощь извне, – слаба. Возможно, ей и не нужно особенно бороться, так как уже начались ее переговоры с правительством. И очень может быть, что постепенно она начнет принимать большее участие в жизни страны, если не политически, то, учитывая, что большая часть оппозиции в Венесуэле – это представители крупного бизнеса, хотя бы экономически, а это ей, возможно, даже важнее участия в политике.

По этой теме читайте также: