Группа правых деклинологов[1], возможно, подстегиваемых страхом перед птичьим гриппом, поставила Франции неутешительный диагноз: эта страна представляет собой организм, находящийся на грани жизни и смерти и нуждающийся в срочном лечении.

Недавние события лишь усилили пессимизм: подтвердив впечатление о том, что все наши общественные институции находятся в подвешенном состоянии, они заставили нас поверить, что больному даже хуже, чем казалось. Состоявшийся в 2004 году в северном городке Утре (Outreau) процесс над группой предполагаемых педофилов обернулся юридической и медиа- катастрофой. В феврале 2005 года Национальная Ассамблея приняла закон, содержащий требование, чтобы в школьных курсах была признана «позитивная роль» французского колониализма[2]. Списание и дальнейшие злоключения «запятнанного»; асбест-содержащими веществами авианосца «Клемансо»; превратились в форменный трагифарс. В ноябре прошлого года по бедным пригородам французских городов прокатилась волна беспорядков. Ожесточенные споры вокруг карикатур на пророка Мухаммеда и шокирующее убийство еврейского юноши Илана Халими усилили расслоение в обществе. Правительство взяло курс на закулисную приватизацию государственной энергетической корпорации «Газ де Франс».

Пророки апокалипсиса говорят о состоянии коллективного отчаяния, проявившемся в мае 2005 года, когда Франция проголосовала против Европейской конституции. По мнению ведущего «деклинолога»; Николя Бавереза,

«Франция нашла убежище в коконе демагогии и лжи... где политики отказываются говорить правду. Правительство боится проводить реформы, потому что они могут повлечь за собой революцию. Но революции происходят как раз из-за отсутствия реформ[3]».

Когда речь заходит об исцелении пациента, которого Баверез называет «недужной Францией в клонящейся к закату Европе», он и его единоверцы возлагают все надежды на благословенную «либеральную перестройку». Убежденные в том, что все образуется, стоит лишь нажать на нужную экономическую кнопку, они давно требуют отмены государственного регулирования рынка рабочей силы. Премьер-министр Доминик де Вильпен — придумавший словцо «деклинолог» — подвергается с их стороны сильному давлению. Болезненно восприняв обвинение Бавереза в том, что он «бросает вызов Бушу, но лебезит перед профсоюзами», Вильпен, кажется, преисполнился решимости преодолеть свойственную правящему классу инерцию и реформировать наконец сферу трудовых отношений.

Его первый в этом плане законопроект, Новый трудовой контракт, быстро проведенный прошлым летом через парламент, вступил в силу 1 сентября. Он касается фирм, нанимающих менее 20 служащих; эти фирмы составляют 66% французского бизнеса. Самая примечательная черта нового контракта — та легкость, с какой он может быть расторгнут. Как сказал инспектор по труду Жерар Филош, «контракт вводит новое право — право увольнять с работы: работодатель может уволить любого человека в любое время и по любой причине, без соблюдения какой-либо формальной процедуры и без права на апелляцию».

Этот закон удовлетворил давно выдвигавшиеся требования работодателей и встретил весьма умеренное сопротивление. Поэтому Вильпен решил «надавить». В феврале парламент без реального обсуждения проголосовал за Договор первого найма. Этот закон относится к людям моложе 26 лет, которые работают на компании, нанимающие более 20 служащих. Как и в случае Нового трудового контракта, работодатель может расторгнуть контракт в любое время на протяжении первых двух лет без письменного объяснения причин.

Вильпен попытался использовать беспорядки ноября 2005 года в качестве предлога для принятия этого беспрецедентного закона — на том основании, что возникла срочная необходимость заинтересовать работодателей в найме молодых людей, не имеющих квалификации. Этот довод никого не обманул. Последовали акции протеста, сначала со стороны студентов, к которым присоединилось затем большинство профсоюзов; возмущение расширялось и нарастало, становясь все более яростным. Кроме чисто экономических интересов, на кон были поставлены как политические, так и символические капиталы. Французское рабочее движение вышло на новый уровень самосознания, оправившись после поражения, нанесенного ему принятым в июле 2003 года законом о пенсионном обеспечении. Люди поняли, что если они «проглотят» Договор первого найма так же легко, как «проглотили» Новый трудовой контракт, расчистится путь для полного разрушения трудового кодекса, что приведет к долгосрочным последствиям: рынок труда станет еще более текучим и ненадежным.

Что бы там ни говорили правые, Франция повела себя в данной ситуации не как «главный больной Европы», а как страна, достаточно сильная для того, чтобы оказать достойное сопротивление распоясавшимся финансовым институциям. Как нигде в Европе, подавляющее большинство французских наемных работников жестко воспротивилось попыткам правительства решить свои проблемы за их счет и нагреть руки на ничем не сдерживаемой глобализации. Этот поворот во взаимоотношениях между политическими властями и обществом, возможно, знаменует собой конец «государства всеобщего благосостояния» (welfare state).

По этой теме читайте также: